Непреклонность

— Не совсем, — ответил он, рассмеявшись. — У нас есть «Совет Семерых», который образует руководящий орган, и наиболее важные решения исходят от него.

Он продолжил объяснять, что семь мест в совете символизируют семь континентов и члены совета собираются раз в месяц, и всегда в разных местах. Я поинтересовалась, как они были избраны на роль советников, и он рассказал мне, что если кто-то покидал совет, или умирал, оставшиеся члены совета выбирали кого-то нового, чтобы занять опустевшее кресло, но такое нечасто случалось. Последний новый избранный член совета был назначен «Советом Семерых» три сотни лет тому назад.

— Ты хочешь войти в «Совет» в один прекрасный день?

Он нахмурился и покачал головой.

— Никогда. У меня нет времени на бюрократию и не достаточно терпения, чтобы выдержать долгие встречи. Я воин и это всё, к чему я стремлюсь.

Я наклонила голову вбок.

— Не ты ли только что говорил, что вы обладаете огромным терпением?

— Когда что-то стоит ожидания, — его голос смягчился. — Меня мало заботят политические дела.

Его заявление не вызвало удивления. Я не могла представить Николаса твёрдо придерживающегося правил или прилагающего усилия быть дипломатичным, чтобы кому-то угодить.

— Что-то мне подсказывает, что такое отношение не прибавило тебе популярности у людей во власти.

Его глаза заблестели.

— Они хорошо исполняют свои обязанности и понимают, что я хорошо справляюсь со своей ролью. Мы иногда расходимся во мнениях, но все мы работаем над достижением единой цели.

— А что они думают насчёт того, что ты болтаешься без дела в неком городке, название которого никто никогда не слышал, теряешь время с сиротой, вместо того чтобы заниматься своими воинственными делами?

Я не могла понять, как безопасность одной сироты была гораздо важнее, чем всё зло на улице, с которым надо бы расправиться.

— Ты считаешь себя тратой нашего времени? — его голос, хоть и был низким, принял грань, которую я тут же распознала.

— Я не сказала, что я трата времени. Но должно быть есть другие сироты, которые гораздо больше нуждаются в спасении, нежели я. И поскольку я не изменю своего решения в вопросе отъезда, нет никакого смысла оставаться поблизости.

— Имеет место быть непосредственная угроза. Мы отслеживали деятельность вампиров на территории, до того как нашли тебя, именно это привело нас в тот вечер в Портленд.

Тон его голоса нежным не был, и я поняла, что мой комментарий всерьёз его рассердил. Я не стала даже и пытаться разобраться в этом, потому как сомневалась, что смогу когда-либо понять Николаса.

Это напомнило мне о кое-чём ещё, что мне было любопытно узнать.

— Откуда ты? У тебя лёгкий акцент, который я никак не могу определить, и иногда мне кажется, что ты говоришь на другом языке.

— Я родился в Санкт-Петербурге и прожил там первые шестнадцать лет своей жизни, пока моя семья не переехала в Англию, а потом в Америку, — один уголок его рта приподнялся. — Мой акцент обычно становится приметным лишь только, когда я раздражён.

Я хотела сказать, что это было не правдой, что улавливала его, начиная с самого первого раза, как он заговорил со мной, но вместо этого я перевела разговор на другую тему.

— А у Криса какая история? Он твой партнёр?

— Обычно я работаю один, но иногда мы работаем как команда. Мы с Кристианом знаем друг друга долгие годы.

— Кристиан, — я повторила его имя. — Такое имя ему больше подходит, чем Крис.

— Уверен, что он будет рад это услышать, — холодно произнёс Николас.

— Ну, я стараюсь, — ответила я так же колко, испытав облегчение от того, что мы вернулись на хорошо знакомую мне землю.

С высокомерным, саркастичным Николасом я ещё могла справиться.

Он, в самом деле, расхохотался. Мне надо было сдержать улыбку, поскольку мы оба знали, что я делала всё, лишь бы помешать его планам с момента нашей встречи. Я до сих пор не имела стремления позволить ему командовать своей жизнью, но казалось, будто сегодня вечером мы достигли своего рода перемирия.

— Послушай, я знаю, что ты предпочёл бы охотиться за монстрами, даже если вы, парни, чувствуете, что вам необходимо здесь находиться. И знаю, что ты иногда считаешь меня занозой, но…

— Иногда?

— Что я пытаюсь сказать, — продолжила я, проигнорировав его вмешательство, — так это то, что даже, несмотря на то, что ты слишком властный и иногда можешь быть высокомерной задницей, полагаю, ты не такой уж и плохой.

Он вскинул брови.

— Думаю, это самый сомнительный комплимент, какой я получал. И скажу, что ты, без сомнения, самая большая заноза в заднице, которую я когда-либо встречал.

Я не смогла сдержать ухмылку.

— Самая большая заноза, серьёзно?

Он усмехнулся в ответ.

— Да, но я обожаю трудные задачи.

Мерцание в его глазах лишило меня мужества, и я поняла, что он просто так не сдавался. Я не желала разрушать наше хрупкое перемирие, но отказываться от своей собственной позиции было неприемлемо.

— Я не хочу больше с тобой ругаться.