Непреодолимое влечение

Когда гости наконец улеглись, была почти полночь. Вероника закрыла дверь своей спальни, радуясь, что хотя бы эта территория принадлежит только ей. Вероника наскоро приняла душ, раздумывая о том, как же нравилось ей одиночество — присутствие в доме четырех незваных гостей напоминало нашествие. Ей стало вдруг легче понять отца, требовавшего, чтобы все было тихо и мирно, — но это не значило, что она начнет бросаться кистями в Найджела и Джерри, когда они слишком шумят!

Она надела шелковую ночную сорочку и вышла на маленький, как у Джульетты, балкончик. Порыв ветра поднял ее сорочку, но красоваться было не перед кем. Вокруг царила беспросветная тьма. Крупные капли, оставляя на серо-коричневом шелке сорочки расплывчатые пятна, струйками стекали по голым ногам Вероники. Она подняла лицо к небу, чтобы дождь намочил ее лицо, — тогда не придется признавать, что она плачет.

Что это на нее нашло? Эмоции эти можно было понять. И слезы тоже. Конечно, она скучала по Деймону, но пора уже было привыкнуть к разлукам. Хотя для стоического, бронированного «я» Вероники было очень болезненно признать, что она влюбилась в Деймона, это не стоило мелодрамы и слез.

Она слишком сильная для того, чтобы плакать. Особенно из-за мужчины. Мать Вероники пускала слезу всякий раз, когда Фергюс на всю ночь оставался в студии с новой натурщицей. Сестра Джулия в первые дни разлуки с мужем израсходовала три коробки бумажных платков.

Но, она, Вероника сделана из более прочного материала. Она независима и уверена в себе. Дождь намочил ее лицо. Она не плачет. Это просто дождь.

Через минуту она ушла с балкона, приказав себе забыть про слезы. Она отказывается быть одним из этих жалких созданий, которые кончают тем, что пялятся на молчащий телефон и ждут звонка от мужчины. Или стоят под дождем, настолько пропитанные желанием, что от него пульсируют кончики пальцев.

— Я женщина, слышите, вы? — пробормотала Вероника уныло, стаскивая с себя намокшую сорочку и ища полотенце. — Я сама все решаю!

Вспомнив, что она вытащила рубашку Деймона из корзины с грязным бельем и припрятала ее подальше в своем шкафу, Вероника набросила ее на голое тело и глубоко вздохнула от удовольствия. Конечно, хуже, чем быть в объятиях Деймона, но лучше, чем холодные объятия дождя и жалости к себе.

Она взяла с тумбочки телефон и набрала номер.

— Алло? — Сонный голос Деймона.

Вероника вдруг онемела. Она не знала, что говорить.

— Вероника? Вероника? Пожалуйста, скажи, что это ты.

Она прочистила горло.

— Это я. Мне жаль, что разбудила тебя…

— А мне не жаль.

— О. Так, значит, я могла позвонить тебе три дня назад и не подвергать себя этой пытке?

— Я ждал. Не скажу, что терпеливо, но ждал. — Деймон натужно засмеялся. — Видишь, какой я внимательный парень — даю тебе время, даю возможность самой решать, а не давлю на тебя своим мужским авторитетом.

— Ладно, ладно, я поняла. Спасибо. И моя измученная душа тоже благодарит тебя.

— Мне нравится, как это звучит. Не то чтобы я хотел, чтобы ты мучилась, но…

Свобода. Он не ненавидит ее за то, что она так… так… отдалилась. Вероника растянулась на кровати, подложив одну руку под голову, в другой она держала трубку.

— Ты был бы прав, если бы вышвырнул меня из лодки после того, что я сказала.

— А ты бы утонула? Или всплыла бы?

— А как ты думаешь? Утонула бы — значит, невинна, а если бы всплыла…

— Ох, ты точно ведьма, Вероника. Сексуальная, очаровательная ведьмочка. Ты колдуешь со стеклом и, похоже, околдовала меня.

Она помедлила, не готовая сразу нырнуть с головой в полную интимность. К этому лучше идти постепенно.

— Гм, кстати о стекле. Угадай, кто спит сейчас в комнате с двухъярусными койками?

— Слава Богу, не я.

— Джулия.

— Тогда кто же спит в гостевой? — спросил Деймон. Вероника слышала, как он ворочается в кровати. Она представила, как ворочается вместе с ним. Под ним. — Кто бы он ни был, его обслуживают по первому классу, так?

— Удобства по первому классу, но не обслуживание. Это все для тебя. — Отныне и навсегда, добавила она мысленно.

— Могу я проверить это прямо сейчас?

Вероника прикусила язык: она едва не предложила Деймону делать это всю жизнь.

— Мы говорим о госте. Это Брайнер Уординг. Помнишь такого?

— Тот парень с галереей? Прилизанный манипулятор?

Вероника хмыкнула. Да, Деймон умеет подметить в человеке главное.

— Да, ты его помнишь.

— Ага. И как же он прибыл? На вертолете?

— На машине. Он сам за рулем, поэтому и ночует. Джулия отказалась отсылать его домой.

Слово «круто» в исполнении Деймона прозвучало как саркастическое рычание.

— Он наверняка очень хотел тебя увидеть, если решился забраться в такую глушь!

— О, это было не так уж и плохо. Я накормила его тако. Джулия с ним кокетничала, он выпил почти весь мой запас виски и отправился спать относительно счастливым.

С минуту Деймон молчал, Вероника даже забеспокоилась, что на линии помехи.

— Ну, если ты позвонила мне за полночь только чтобы сказать, что Брайнер Уординг надел мой халат… — наконец заговорил Деймон.

— Я никому не отдам твой халат!