Непреодолимое влечение

Как только полицейский патруль скрылся за углом, Вероника схватила Деймона за руку и потянула его в подъезд соседнего с баром дома. Вцепилась руками ему в затылок и поцеловала, так бесстыдно орудуя языком, что Деймон был вне себя от возбуждения, и сам не желая того.

— Деньги есть? — прошептала она ему в ухо, прежде чем снова вцепиться зубами в мочку. Никогда ее зубы не казались Деймону столь острыми.

— Нет.

— Даже на выпивку не найдется?

— Нет!

— Ну, может, я тебе и даром сделаю… — сказала она, возясь с его брюками, расстегивая пуговицу, «молнию». — Для мистера Счастливчика я готова на все. Ты даже представить не можешь, любовь моя.

— Вероника! — простонал он, — здесь не… — Пальцы у нее были теплые и ловкие. Он прислонился к стене. — Не здесь. Ты должна остановиться. — Деймон сжал ее запястье, принуждая ее отпустить его, пока еще не слишком поздно.

— Никто не видит, что мы делаем.

Деймон собрал всю свою волю в кулак.

— Каждый, кто идет или едет мимо, сразу поймет…

Вероника потерлась о него бедром. От этого призывного движения ему стало больно.

— Не упускай свой шанс.

— Я предпочитаю рассчитанные шансы.

Она задумчиво склонила голову. Вкрадчиво хмыкнула.

— Тогда вот что. Скажи мне, как ты сможешь сопротивляться этому? — Одним рывком она сдернула топ, и ее груди — шокирующе бледные в полумраке, увенчанные тугими розовыми бутонами — мгновенно приковали его взгляд.

Рот Деймона наполнился слюной. Он сглотнул, безуспешно стараясь не смотреть, и повернулся, чтобы своим телом закрыть Веронику от обозрения с улицы. Нависая над ней, держа обе руки на ее грудях — чтобы прикрыть их, только чтобы прикрыть, хотя он, может быть, сжимал их сильнее, чем необходимо, — он уговаривал ее прерывающимся голосом:

— Как ты осмелилась являться сюда с таким развратным предложением? А если бы я оказался идиотом и согласился?

Вероника прикусила губу и стала чуть серьезнее.

— Ну… это игра. Ты же знаешь, все это — просто игра.

— Хочешь поиграть прямо здесь? — Он резко наклонился и просунул руку ей между ног, щупая влажный шелк ее трусиков.

— Конечно. Прямо здесь. Прямо сейчас. Подари мне это, Джефферсон.

Он готов был принять вызов, но вспомнил — холодная, отрезвляющая вспышка сознания, — что ему от нее нужен не только секс. Бесстыдный уличный секс — что может быть дальше от истинной близости? Может, поэтому Вероника это и предложила.

Деймон подтянул ее блестящий топ, чтобы прикрыть нагие прелести. И вовремя. Мимо подъезда прошла компания, они смотрели на них на пару секунд дольше, чем нужно — пока Деймон не прогнал их взглядом.

Вероника извивалась из стороны в сторону, заправляя груди под топ, но одновременно воспламеняя его. Проклятье. Он стиснул зубы. Убрал руки. Он совершенно не собирался позволять Веронике отвлечь его дешевым сексом. Не теперь, когда они на грани чего-то в сто раз лучшего.

Она все еще извивалась.

— Не надо, — сказал он.

— Я стягиваю юбку.

Чтобы сделать это, она наклонилась вперед. Он резко отступил, чуть не споткнувшись в спешке о ступеньку. Оглядел безлюдный квартал, потом еще отступил, проклиная силу ее женских уловок. Он все еще был мучительно возбужден. В поисках чего-нибудь, что отвлекло бы его, он поднял глаза и увидел отражающуюся в окнах дома напротив вывеску бара.

— Какого дьявола ты вообще зазвала меня сюда?

Вероника вышла из тени, какая-то подавленная, несмотря на свой распутный вид. Может, она наконец готова говорить серьезно? Голос у нее был напряженный, даже когда она небрежно поджимала плечами.

— Отец бывает здесь. А еще они заказали у меня витраж.

— Две веские причины не заявляться сюда в таком виде.

— Я же постаралась, чтобы никто меня не узнал. Никто и не узнал. Даже ты. — Она махнула рукой. — Не будь таким занудой. Я просто пошутила.

— Не думаю.

Под преувеличенно небрежным тоном Вероники крылось отчаяние, возможно, страх. Хотя он очень хотел держать ее в своих объятиях и нежно любить всю ночь, для Деймона было очевидно, что секс — не то, что нужно сейчас Веронике. Сейчас, подумал он, нам предстоит столкнуться с эмоциональным сопротивлением Вероники нашей растущей близости — этого не избежать из-за того, что мы погрязли в правилах ее глупой игры.

— Вероника, я хотел бы, чтобы ты поехала сегодня ко мне домой, но я не хочу заниматься любовью.

Ее глаза расширились. Она попыталась слабо улыбнуться.

— Ладно. А я планировала кое-что почуднее.

На мгновение он снова представил, что могло произойти, но невольный жаркий порыв сменился сожалением о том, что Вероника путается в собственных чувствах. Пытается подменить фантазией реальность, которая могла бы быть необыкновенно хороша, если бы только она согласилась. Деймон надеялся, что ее последний звонок — прорыв, но, очевидно, их отношения все еще не наладились так, как ему хотелось бы.

— Не сейчас, — сказал он. — Я тебе не игрушка из секс-шопа. — А ты — мне.

— О! Понимаю.