Непревзойденная Скиталица Кью: Последняя Заря (СИ)

— Потому что он дергался, а ты не смог бы терпеть это долго.

Дварф поднял на меня удивленный взгляд.

— С-с-с ч-чего ты?..

— С-с-с т-того я, что у тебя на голове куча кудрей, — усмехнулась я, — а борода прямая, как извилины. Потому что ты окунул ее в воду, когда вытаскивал Ти Фея из ванны. И она намокла. Вот и все.

Дварф пощупал свою бороду.

— Что за бред? Она совершенно сухая! Да и я его стоя брал…

Я победоносно усмехнулась.

— Уже понял, что сам себя сдал, или тебя постричь, гном? — я угрожающе взялась за рукоятку сабли. Дварф побледнел и посмотрел на меня испуганно.

— Помилуйте! Меня же засмеют! А у меня жена, дети! Я немедленно расскажу вам, на кого работаю, Скиталица! Я работаю на…

— Не надо! Не надо! — я замахала на него руками. — Ты что, хочешь лишить меня всего веселья? Говори, где Ти Фей, и больше ничего говорить не смей!

Он посмотрел на меня, как на умалишенную, но покорился.

— Твой друг в багажном отделении… Я ему не навредил! Только связал и отнес! Не стриги меня, пожалуйста!

— Да не стану, не стану! Но работу сменила бы на твоем месте, — усмехнулась я. — Пошли в багажное. И смотри, выкинешь чего — такую модную прическу тебе сделаю, что с тобой ни один дварф за руку здороваться не станет!

Кудрявый сильно испугался и повел меня в соседний вагон. Я успела оценить то, как серьезно был занесен наш поезд, и со вздохом отказалась от предположения, что мы могли бы избавиться от снега своими силами, без помощи мага, который этот снег и наколдовал.

Вернее, колдуньи, которая наколдовала. Ведь я уже знала, кто это сделал!

В багажном была куча чемоданов, саквояжей, сундуков, и три гоблина, что играли в карты. Когда мы с кудрявым вошли туда, они подняли ко мне свои зеленые лица и удивленно посмотрели на дворфа. Тот пожал плечами. Гоблины посмотрели на меня. Я погрозила им кулаком и спросила:

— Где Ти Фей?

Гоблины похлопали ресницами, как будто не понимали. Я закатила глаза.

— Хватит изображать из себя умственно отсталых! Вы же не тролли и не огры, в конце концов. Говорите, где мой друг, или я вас еще больше укорочу, чем природа укоротила.

— С нее станется, ребята, — сказал кудрявый, кивнув. — Вы уж лучше это… Это же сама Скиталица!

— Скиталица! — воскликнул один из гоблинов, забыв, что как будто не умеет разговаривать. — Не может быть! Это правда вы? О, пожалуйста, можно ваш автограф? Прямо на моей груди, пожалуйста! Я вами восхищаюсь!

Он сорвал с себя рубашонку, и я, сдерживая отвращение, расписалась на его зеленой коже.

— Теперь Ти Фея, — попросила я настоятельно. — И не надо бояться! Я всем совру, что сама его нашла.

— Вы такая добрая! А знаете, мы работаем на…

— Нет! Нет! Молчать! — я замахала на гоблина руками. — Не порти мне малину, зеленый!

Гоблин удивленно на меня посмотрел, но покорно заткнулся, отошел к одному из сундуков и открыл его.

— Тут за тобой это, подружка твоя пришла.

Ти Фей, злой и замерзший, выскочил из сундука и схватил гоблина за горло.

— Я тебя сейчас к праотцам отправлю, ты… стоп, ты это что, разговариваешь?..

— Ти Фей, а ты не знал, что Хол О — это псевдоним одного гоблина? — усмехнулась я. — Так что они не только разговаривают, но и книги пишут!

— Но почему тогда…

— Мы маленькие и зеленые, — прохрипел гоблин, которого душили. — Нам выгодно изображать, что мы глупые! Тогда нас не будут пытаться поработить. Потому что все же думают, что мы не умеем работать! Не могли бы вы, пожалуйста, отпустить мою шею, добрый господин?

Ти Фей разжал руки, но тут же сжал обратно.

— Говори, на кого работаешь, блоха зеленая!

— И ты туда же! — взревела я. — Брось, Ти Фей! Не надо, чтобы он говорил! Ты испортишь мне все удовольствие!

— Не нужно портить женщине удовольствие, — подметил придушенный гоблин. — От этого у них портится характер.

Ти Фей открыл рот и окончательно разжал руки.

— С ума сойти… Кью, что здесь происходит?

— Пойдем, я тебе все покажу… Только сперва бы ты оделся.

— А! — он покраснел и прикрыл свое нагое тело руками в кольцах. — Ну-ка, где моя одежда?

Гоблины попытались прикинуться дурачками, но я прикрикнула на них, и они с обреченным видом отдали Ти Фею платье. Одевшись, он все равно трясся от холода, поэтому я завернула его в свой плащ.

— Что дальше, Кью? — спросил он, с трудом двигая синими губами. — Что делать будем?

— Пойдем обратно в вагон отдыха. Настало время открыть все карты, — я усмехнулась. — Я давно могла открыть. Но хотела, чтобы ты послушал. Кстати, с нами Мака Дее.

— Да ладно!

— Ага! И, похоже, он знает наш маленький секрет.

Гоблины и дварф навострили уши, так что я схватила Ти Фея за руку и поскорее повела прочь, не желая, чтобы наши разговоры подслушивали.

— Значит, ты наслаждаешься ситуацией? — уточнил Ти Фей, когда мы остались вдвоем.

— Я люблю всякие детективные замесы, — призналась я, — особенно люблю в конце объявлять, как все на самом деле было.

— Значит, ты у нас еще и гений дедукции?

— Я не гений, я Скиталица, — я посмотрела на него, как на дурака. — И какой дедукции? Я же девочка. «Бабукции» разве что.

Ти Фей хохотнул и как-то подозрительно тепло признался мне в любви.