Непревзойдённый балагур

Сложнее мир становится с годами,
Нас оплетают липкие проблемы.
Мы ульями гордимся – городами,
Для пчёл рабочих нет иной дилеммы.

День ото дня общение сложнее.

Мы – муравьи безликих серых будней —
Стараемся держаться веселее,
Свободней, интересней, безрассудней.

Как бабочки, порхаем мы порою

Среди цветов, весеннего блаженства,
Открыто восхищаясь красотою
Столь редкого хмельного совершенства.

Приобретаем опыт позитивный,

Сменяя ритм, партнёров и пространства.
Темп чередуем ровный, импульсивный,
Смахнув украдкой маску пуританства.

Мы познаём гармонию движений,

Застенчивые в жизни однолюбы,
В порыве небывалых откровений
По выходным в элитном свингер-клубе.

Горькая правда и сладкая ложь

Горькая правда остра, как стекло:
Может поранить прозревшую душу,
Не наказать оголтелую врушу —
Ясность внести умолчаньям назло.

Сладкая ложь аппетитна на вкус,

Сдобрена часто она ванилином,
Но, словно пагубным холестерином,
Портит супружеской жизни искус.

Горькая правда – кислейший лимон,

Что вынуждает кривиться от боли,
Перед иконой скорбеть о юдоли,
Но оставляет бороться резон.

Сладкая ложь – медоносный язык:

Патокой полнит открытые уши,
Хитро с елеем вставляет беруши,
Портит навеки доверья родник.

Горькая правда – крутой препарат,

Вылечит точно, хотя неприятен.
Шлейф сладкой лжи отвратительно смраден.
Что тебе ближе, подумай стократ!

Благотворное сиянье

Случайная первая встреча – зажженье свечи,
Способна навек озарить благотворным сияньем.
Ты можешь всю жизнь проскитаться в кромешной ночи,
Но будет с тобой она солнечным воспоминаньем.

Последняя грубая ссора – финальный аккорд,

А дробь барабанная – туфель глухое стаккато.
Уносятся звуки, тоска составляет эскорт…
В душе – колыханье свечи, тонкий шлейф аромата.

Искушенье и соблазн

Соблазн обещает тепло и комфорт,
Искрящим костром провоцируя дерзко,
Рисует желанный в мечтах натюрморт,