Непрямое говорение

Сферу применимости понятий «значение» (т. е. ноэматический аспект) и «означивание» (ноэтический аспект), а вместе с ними и понятия «выражение» как специфицирующего сущность языка, следует, говорит Гуссерль, переосмыслить и расширить, выведя ее за пределы исключительно «гласящей» речи (т. е. за пределы исследуемой лингвистикой чувственно ощутимой речи во всех ее модификациях – слышимой-произносимой-написанной и/или имеющей имманентный сознанию акустический/графический образ): «…почти неизбежный и одновременно важный шаг состоит в расширении и подходящей модификации» слов «значение» и «означивание» <а вместе с ними, следовательно, и слова «выражение»), «вследствие чего они известным образом находят применение во всей ноэтически-ноэматической сфере», т. е. понятия значения и означивания могут и должны, по Гуссерлю, применяться ко всем актам, сплетены таковые с актами направленного вовне чувственного и коммуникативно организованного языкового выражения или же нет: «Со всеми рассмотренными выше актами шмеются в виду не связанные со значениями и языком вообще акты. – Л. Г.> сплетаются выражающие – в специфическом смысле "«логические» слои актов… Итак в общей форме предположим: Логическое значение есть выражение» – § 124). Эта добавленная Гуссерлем – под– или надстраиваемая – ступень некоммуникативных выражений в общей лестнице модифицирующего выражения есть сфера логических значений, которые толковались как активирующие исключительно идеальную сторону слов и потому как не связанные ни с их чувственным обликом, включая акустические и графические образы, ни с коммуникативностью (извещением).

Логические акты выражения не абсолютизировались Гуссерлем – они сами в себе содержат у Гуссерля свои принципиальные ограничители. Так что неверно, с этой точки зрения, полагать, например, что внекоммуникативные акты логического выражения из «Идей 1» заступили то место, которое в «Логических исследованиях» занимали «объективные высказывания» («Объективные высказывания – те, содержание которых устанавливается или может быть установлено только из их фонетического проявления без обращения к выражающей себя личности и к обстоятельствам этого высказывания… » – ЛИ, 84). Гуссерль уточнял и утончал свою позицию. В «Идеях 1» введены, как минимум, две существенные поправки. Первая – та, что акты логического выражения стали подчеркнуто рассматриваться в дофонетической (или внефонетической) ипостаси языка (о фонетическом проявлении логических языковых актов речь уже не шла). Вторая – та, что исходная возможность установления объективного содержания без обращения к выражающей себя личности (т. е. описание ситуации с позиции отношений говорящего и слушающего) сменилась на объективное логическое выражение вообще безотносительно к общению – как к его воспринимающей, так и к его создающей стороне. Но – это принципиально – не вообще безотносительно к сознанию. Логически акты выражения не являются, по Гуссерлю «Идей 1», ни актами сообщения, направленными к сознанию от другого сознания (и это не вызывало серьезных возражений с точки зрения самой концептуальной возможности существования такого рода феноменов сознания), ни извещением для себя самого (а вот эта последняя возможность, а значит и акты выражения в их абсолютно внекоммуникативном и вне фонетическом понимании, принципиально оспаривалась многими, наиболее подробно и настойчиво, кажется, Деррида), но они подчеркнуто трактовались как акты сознания.