Непричесанные разговоры

– А что я умею делать? Пойду в официантки. Или в посудомойки. Выбирать не приходится.

Кора помрачнела. Девять долгих месяцев она сидела в четырех стенах с малышом, пряталась от разбитых надежд, отмахивалась от мысли, что надо как-то жить дальше. А теперь Ирэн напоминает, что пора возвращаться к обычной жизни, что у нее появились обязанности. Кора обиженно хмыкнула.

Ирэн со вздохом велела Коре: сходи вечером куда-нибудь, а мы посидим с малышом. Она так горячо убеждала дочь, так не терпелось ей повозиться с первым внуком, что Кора не стала лишать ее этой радости. В конце концов, ребенку нужна бабушка. Кора не решилась признаться матери, что растеряла всех прежних друзей, что идти ей некуда и не с кем. В первый раз за долгие месяцы Кора нарядилась, сделала прическу, подкрасилась и вышла в свет. Ну не могла она сказать Ирэн, что у нее и денег-то на развлечения нет. Целый час Кора слонялась по улице, а когда замерзла, зашла в бар через дорогу и истратила на бокал пива деньги, отложенные на завтрашний ужин.

Кора решила, что растянет бокал насколько возможно, посидит себе тихонько в уголке часов до десяти и вернется домой. Ей было неспокойно за малыша, хотелось убедиться, что мама все делает правильно. А вдруг он плачет? Почитает ли ему бабушка? А помыть на ночь? Справится ли? Чем больше Кора волновалась, тем чаще прикладывалась к бокалу.

Кора не собиралась ни с кем знакомиться. И все же приятно, когда на тебя обращают внимание. Кора успела позабыть, что она женщина. Кажется, его звали Майкл. Он вошел в ее жизнь легко и непринужденно, просто сел напротив и начал с ней заигрывать. Тем и хороша подобная болтовня, что не знаешь, куда она заведет.

– Ты здесь одна? Студентка?

– Почти, – отвечала Кора. – То есть сейчас не учусь. Но скоро вернусь в университет, обязательно вернусь.

О сыне Кора не упомянула, а позже, вспоминая об этом, сгорала от стыда.

– Хочешь еще пива?

– Нет, – тряхнула головой Кора, – у меня есть. – Кивнула на свой бокал и только тут заметила, что он пуст.

– Принесу-ка я тебе еще, – предложил Майкл.

Кора вмиг осушила второй, Майкл принес и третий. С лица у Коры не сходила улыбка, появилась легкость во всем теле, пришло веселое, легкое опьянение, когда знаешь, что перебрал, но тебе уже все равно. Давненько не притрагивалась Кора к спиртному. Совсем разучилась пить. Хмель ударил ей в голову.

Майкл привел Кору к себе, в квартиру на Джеффри-стрит. Там пахло карри. Заднее окно выходило на железную дорогу. Из спиртного в доме была только вишневая наливка, и обоим казалось, что пить им еще можно.

До чего же приятно, когда тебя снова ласкают!

– Обними меня, – шептала Кора. – Погладь меня.

Расслабленные спиртным, они занялись любовью. Это было потрясающе. Замечательно чувствовать кого-то рядом с тобой, на тебе, внутри тебя. Кора уронила голову на грудь Майклу. Поцеловала его в шею, вытянулась на нем, и он снова вошел в нее.

– Так тепло, – выдохнула она в темноту. – Мне просто хочется немного тепла. Помоги мне забыть обо всем на свете. (Майкл был рад ей угодить.) Иногда, – призналась Кора, – мне бывает очень одиноко. Хочется с кем-то поговорить. С кем угодно. Даже если ему нравится Дилан, а мне – Ван Моррисон. Тебе нравится Ван? «До свидания, мадам Джордж!» – напела Кора. – До чего гладкая у тебя кожа! – Кора провела ладонью по телу Майкла. – Просто чудо! А я какая-то бледная, сморщенная. Ты славный!

Кора засмеялась. Она была пьяна в стельку. Майкл ни слова не понимал из того, что она несет.

– Хорошо было? – спросила Кора.

– Чудесно! – улыбнулся Майкл.

Такой вежливый. Настоящий джентльмен, решила Кора.

– Угадай, а мне было хорошо?

– Еще как, судя по твоим стонам! После третьего раза они впали в пьяное забытье.

Боже, до чего стыдно было просыпаться! Разбудил Кору ее собственный храп. Голышом разметалась она на постели и не сразу сообразила, где она и кто храпит рядом с ней. Через несколько блаженных мгновений неведения Кора наконец вспомнила.

– Какой ужас! – прошептала она. – Ужас, ужас! – В голове гудело, во рту было сухо и противно. – Боже! – шептала Кора (говорить громче ей было больно).

Кора огляделась по сторонам в поисках одежды, потом пошла в туалет.

Ее стошнило; она лежала на полу, обхватив колени руками, и думала: а не остаться ли здесь на всю жизнь? Здесь мне самое место, в грязном сортире, где воняет мочой. Почему мужчины вечно промахиваются мимо унитаза? Скорчившись на полу, Кора смотрела на бутылку моющего средства, ершик, уныло-серое полотенце над головой.

Где-то играла пластинка «Стили Дэн». Кора всплакнула.

– Что я натворила, – вновь и вновь повторяла она. – Я недостойна… недостойна… быть матерью.