Непридуманная история Второй мировой

Осенью 1929 года, когда мы вернулись в Киев из поездки на юг, никто не мог и подумать, что такое может случиться. Вокруг по-прежнему царило изобилие. На каждом углу — лотки с фруктами и овощами, магазины — частные и государственные — полны продуктов и товаров. На Крещатике прогуливаются разодетые пары, кинотеатры, рестораны, кафе, бильярдные по вечерам заполняет развлекающаяся публика. Правда, и здесь время от времени на улицах появляются «мешочники» — беглецы из деревень, где достигнуты особые «успехи» в коллективизации. Но их считают раскулаченными деревенскими богатеями, наказанными за противодействие властям. А появившаяся в газетах статья Сталина «Головокружение от успехов» создает впечатление, что эксцессы на селе, о которых ходят слухи, дело рук не в меру ретивых функционеров. Теперь, после того как их одернул сам Генеральный секретарь, они поумерят свой пыл и все образуется. Город жил своей жизнью, не подозревая, что скоро на него, как и на всю страну, обрушится страшная беда…

Отец часто ездил в командировки в Харьков и привозил оттуда гостинцы, красиво оформленные книги, что-нибудь из одежды. В свободное утро перед отъездом я тоже решил купить для дома какой-либо сувенир. Зашел в один магазин, другой, третий. Повсюду полки были пусты. Я не мог понять, что происходит. В Киеве всего было полным-полно. А тут, в столице, хоть шаром покати (напомню, тогда Харьков был столицей Украины. — А.Н.). Решил пообедать в ресторане — там тоже, кроме яичницы, все строчки в меню оказались вычеркнутыми.

Ночным поездом мы вернулись в Киев. Дома я рассказал о том, что происходит в Харькове, и получил от мамы ответ:

— Пока ты ездил, у нас тоже все исчезло. Куда подевалось, ума не приложу…

Мы еще не знали, что происходит «великий перелом» и началась эпоха сплошной коллективизации. Как ножом отрезало короткую нэповскую передышку. Курс на «ликвидацию кулака как класса», а фактически на уничтожение всех индивидуальных хозяйств взбудоражил население. Начались панические закупки всего, что попадало под руку. Власти со своей стороны блокировали снабжение. В итоге за несколько дней рынок оказался опустошенным. Дело усугубилось тем, что началось массовое закрытие частных предприятий, ликвидировались кустарные мастерские, булочные, кафе.

Чтобы «стабилизировать» положение, Сталин принялся закручивать гайки. Вводилась паспортная система, продукты стали выдавать только по карточкам, одежда — по специальным талонам. Отец как технический директор завода получил «рабочую» карточку, мы с мамой — «иждивенческие». Но то, что выдавалось, означало жизнь впроголодь. Вскоре открылись «Торгсины» — торговля с иностранцами. На деле то была попытка выкачать у населения сохранившиеся драгоценности. У людей не было выбора — либо голодать, либо отдать государству в обмен на масло, сгущенное молоко, белый хлеб все, что уцелело в годы Гражданской войны или было приобретено в период нэпа. Мама отнесла в «Торгсин» последнюю память о своих бабушке и дедушке, а заодно и несколько царских золотых десяток, которые отец купил за червонцы для зубных коронок. Снова, как в Гражданскую войну, наступал голод…»

Так почему Сталин резко удавил хорошую жизнь? Почему стал развивать индустриализацию именно насильственными методами? Отчего стал отнимать зерно у рабов-колхозников и строить заводы и фабрики с помощью полурабов-пролетариев, сидевших на продовольственных карточках и мечтавших о том, чтобы справить себе новые ботинки? Чем его не устраивала естественная индустриализация, которая происходила во всех странах мира, включая царскую Россию? (Причем в последней она происходила совершенно сумасшедшими темпами — к началу Первой мировой войны половину доходов стране приносила уже промышленность. Еще двадцать лет, и Россия, учитывая ее население и природные ресурсы, стала бы передовой державой мира, заняв место нынешних США.)

В чем же была проблема? Внутри страны покупай у крестьян зерно за рубли. Тогда у них появятся вместо «палочек» (т. н. трудодни) реальные деньги и, соответственно, запрос на промтовары. Этот запрос и сформирует тебе индустрию. Автоматически! Так происходило во всем мире. Заводы строятся и производят металл, чтобы насытить потребности машиностроителей и других покупателей металла, которые производят из него трактора, сеялки, тазики, утюги, швейные машинки, велосипеды, иголки патефонные и швейные, пуговицы и мельницы…

Это все, конечно, можно было сделать, просто продолжая НЭП. Но сделано не было. Потому что Сталину была не нужна индустрия, которая производит товар для конечного потребителя.

Ему нужна была совсем другая индустрия…

И вот теперь, после осознания этого важного вывода, возвращаемся к вопросу, поставленному в начале — мог ли Гитлер выиграть эту войну и как? Ведь встретили его тут неплохо — цветами и хлебом-солью. Воевать за Сталина не хотели, разбегаясь и сдаваясь в плен миллионами.