Непридуманная сказка

Татьяну такое положение вещей оскорбляло. И если сначала, только уйдя от Александра, она ликовала и наслаждалась, как ей казалось, свободой, то постепенно её стало всё сильнее и сильнее тянуть в прошлую жизнь. Где были добрый, умный, деликатный и снисходительный муж, спокойствие и ощущение полной безопасности. Всё то, что она совсем не понимала и не ценила раньше.

Наконец, Татьяна не выдержала и, узнав у общих знакомых новый адрес Александра, решила поехать к нему. Просто так, проведать, поговорить. Почему-то она была уверена, что бывший муж обрадуется. Татьяне хотелось думать, что он всё ещё любит её, страдает и ждёт.

Но вместо страдающего Александра дверь ей открыла заспанная хорошенькая девица в длинной ночной рубашке, красивой, дорогой и целомудренной настолько, что она показалась Татьяне просто верхом неприличия. Она сразу подумала, что Александру такая должна была очень нравиться.

Девица сморщила аккуратный носик, щурясь на утреннее солнце, которое светило ей прямо в лицо, и так озорно, так доброжелательно улыбнулась, что у Татьяны защемило сердце. Она поняла вдруг, что это не прислуга и не какая-нибудь неизвестная ей дальняя родственница Эмериха открыла дверь. В этой девушке она, за годы совместной жизни всё-таки хорошо изучившая Александра, то ли увидела, то ли почувствовала всё то, что так ему нравилось в людях и к чему он всегда тянулся: доброту, искренность, непосредственность и живость.

Девушка подняла правую руку, чтобы убрать с лица волосы, растрёпанные тёплым ветром, и на пальце ярко блеснуло новое, пока совершенно не поцарапанное золотое обручальное кольцо. Ещё не успев осмыслить увиденное, но почувствовав, что всё идёт совсем не так, как она рассчитывала, Татьяна услышала приближающийся топот и посмотрела за спину девушки. Та тоже услышала стремительные шажки, обернулась, раскинула загорелые руки и быстро села на корточки, подхватив, прижав к себе мальчика, обвившего ручками её шею. От быстрого движения складки белой ночной рубашки – а, может, это было платье? – закрутились вокруг ног девушки. Татьяна снова подумала о том, что всё это: живописная местность, маленькая деревенская церковь у лесочка, красивый уютный посёлок, чудесная девушка и обнимающий её малыш – именно то, чего так сильно всегда хотел Александр.

Хозяйка, а незнакомая девушка вела себя определённо как хозяйка, снова обернулась к Татьяне, улыбнулась весело и спросила красивым грудным голосом:

- Вы, наверное, к Александру Николаевичу?

- Я?.. А… да… - растерялась Татьяна, - к нему.

- Как жаль, его нет дома. Уехал с Крассом в ветеринарку. Поехал пораньше, потому что потом у них очереди сумасшедшие. Красс – это наша собака.

Татьяну больно резануло местоимение «наша». И она снова поняла, что приехала поздно, безнадёжно поздно.

- Может быть, вы пройдёте? – тем временем доброжелательно спросила девушка, продолжая нежно прижимать к себе мальчика. Татьяна смотрела на малыша, видела, как он похож на Александра и понимала, что это тот самый ребёнок, от которого она отказалась почти год назад. Тем не менее, она кашлянула и зачем-то спросила:

- А это, наверное, Артём?

- Да, - просияла девушка и с гордостью посмотрела на малыша, - это наш сын, Тёма. Простите, я не представилась: Александра Эмерих, жена Александра Николаевича.

- Простите, что?! – Татьяна, хотя сразу поняла, что девушка эта не случайно открыла дверь, услышав слово «жена», всё равно почувствовала, как закружилась голова, и взялась рукой за косяк.

- Да! – засмеялась Александра Эмерих, неправильно поняв её вопрос. – У нас забавно получилось. Муж – Александр Эмерих, а я – Александра. И тоже, конечно, Эмерих. Хорошо, хоть отчества разные. Ну, что же мы всё стоим в дверях? Проходите, проходите, пожалуйста. Сейчас будем кофе пить, со свежими булочками. Наши Антонина и Акулина Сергеевны с утра пораньше напекли. Чувствуете, какой аромат?

- Нет-нет, спасибо, - перебила её Татьяна, - я, пожалуй, поеду... Я потом… позвоню Александру… Николаевичу. Извините…

Она повернулась и, пошатываясь на высоченных каблуках, быстро пошла в сторону гостевой парковки за забором, где оставила свою машину. Саша задумчиво посмотрела ей вслед, потом втянула воздух и вопросительно пробормотала:

- Татьяна?

Ей тут же вспомнился пёс на Кольцевой дороге, женская рука в дорогой перчатке, раздражённо хлопающая по плечу Александра и капризный красивый голос. Голос, который она слышала только что. Саша снова удивлённо посмотрела вслед гостье и грустно кивнула сама себе:

- Татьяна.

Но в этот момент сын плотнее прижался к ней и требовательно изрёк:

- Мама! Ака!

- Молока? – засмеялась Саша, тут же забыв о странной гостье. – Ну, пойдём, пойдём, я тебе дам молока. Но только, чур, с булочкой…

Москва, июль 2003 года. ?