Неприятнейшая неожиданность

– Не будет. Вышибай всех, и запирай регистратуру.

– А Игорь велел вести всех до последней пациентки!

Я вздохнул. Так уже хочется проверить новую возможность организма, а меня отвлекают пустопорожними разговорами!

– Ты сейчас на чьем дворе стоишь?

– На твоем, – ответила еще не уловившая сути дела регистраторша.

– А в чей дом хочешь вести больных женщин?

– В твой, – отозвалась уже понурившаяся Доброслава.

– А кто тебе получку будет платить? – собеседница ойкнула и унеслась.

Закончив производственные дела, начал озираться, ища чего бы этакого несусветно тяжелого поднять. Как назло, кроме аккуратно сложенного и готового к отправке на строительство церкви кирпича, на глаза больше ничего не попадалось. Кирпич кучей не ухватишь, просто на земле лежит. Эх, был бы он на поддонах, совсем другое дело – играючи бы поднял!

Или обделался бы с натуги, все может быть. У меня опыта в этих делах никакого. А Илья Муромец может и печь богатырем пролеживал, только слабоходящим? Подлечили, он и пошел силою играть. Сказка не история болезни, красиво не соврешь, историю не складешь!

Кстати, в историях о богатырях вечно они лошадей себе на плечи кладут, это у них, как визитная карточка. Есть лошадка на тебе – ты богатырь, нету – не ври тут нам про силу невиданную! Да и то сказать, какая-нибудь кобыла (по данным моей невиданной памяти) как шестеро здоровенных мужиков весит. Подыми-ка такую!

А я подойду к лошадке исподтишка, без глупых выкриков, вроде: эх, подыму! Попробую. Если легко пойдет – плечищи готовы. Если нет, мало ли чего хозяин у коника решил поглядеть, нагнувшись.

Кого же выбрать? Лошади все возле конюха, в конюшне никого не осталось. Жеребцы все порывистые, нравные, рванется – получишь от него копытом в лоб за свои штангистские замашки, мало не покажется. С Зарницей я дела не имел, ее ахалтекинские привычки мне неведомы. Остается одна безответная, тихая и любящая меня Зорька, которая стерпит любую блажь или причуду от хозяина. Решено!

Итак, приступим. Подкрался к лошадям, примерился, как ухватить свою первую в жизни кобыленку, на которой я и сделался всадником. Вроде все приемлемо. Можно давать команду.

Во! Да пребудет со мною сила! И силища пришла, разлилась по жилам, охватила все мое существо, забурлила неистовой мощью. Я чувствовал себя невиданным силачом и богатырем из богатырей.

Э-эй, ухнем! Подсунул руки под лошадку, легко вскинул их вместе с ней вверх. Каких-то особенных усилий это не потребовало. На плечи класть лошадь не хотелось, так и держал ее на вытянутых вверх руках. Глядя на мою удалую могучесть, народ разинул рты. Зорька недоуменно заржала. Видимо, хотела сказать: хозяин, ты чего? Это мне положено тебя возить, а не тебе меня носить!

В это время у регистратуры поднялся крик.

– Мы тут целый день ждем! Не уйдем никуда! Примут, как миленькие!

– Хозяин велел! Вас собака не пустит, – пыталась унять наглючек регистраторша.

– А нам плевать! Растопчем обоих!

Калитка распахнулась, превосходящие бабские силы втолкнули внутрь двора пытающуюся остановить нашествие бунтовщиц-склочниц Доброславу. Мы с Зорькой повернулись к вновь пришедшим.

– Что-то хотели, женщины? – ласково спросил я.

Здоровенная Марфа грозно рычала, уже заняв боевую позицию справа от меня. Видимо, наш вид – богатырь с лошадью на руках и при нем грозный волкодав, нарушительниц сильно впечатлил. Крики стихли. Уже в полной тишине, Доброслава решила внести свою скромную лепту.

– А вон и хозяйка стоит! Она у нас богатырка!

Боевой дух у новгородских воительниц стремительно угасал. Они уже кланялись в пояс, и звучало:

– Прощенья просим. Погорячились! Ошибочка вышла…

В левом ухе зазвонил колокольчик. Эх, как жаль… Недолго радость длилась… Пришла пора расставания с силой.

Я бережно опустил Зорьку на землю, поддернул задравшиеся рукава. Бить будет! – расценили пришлые нахалки мои незатейливые действия, и их, охваченных паникой, вымело со двора.

– Распоряжений больше не будет? – уважительно спросила Доброслава.

– Да нет, беги домой.

– Сейчас уйду, ведуну только скажу, чтоб не ждал зря, – и медработница ушла в дом.

– Так вот ты какой оказался! – неожиданно рявкнула сзади Забава. – А все слабосильным прикидывался! Я такой как все…, – передразнила она меня. – А сам мощней моего отца!

После этого гневная супруга тоже унеслась в избу.

– Не волнуйся, – заверил меня Богуслав, – махом помиритесь. Такое женское буйство долго не продлится.

Тоже мне, знаток человеческих душ, средневековый психоаналитик!

Олег глядел как-то оторопело. Потом произнес:

– И от такой силищи, ты хочешь моих братьев-оболтусов сторожами нанять? Вас богатых не поймешь!

И подался дальше возиться с лошадями.

Да, при наличии меня в городе, это глядится очень странно – богатыря и богатырку по ночам караулят три оболтуса. Кто-то явно с жиру бесится…

Подлетел Иван.

– Владимир, ты богатырь!

– К сожалению, нет, – объяснил я юноше. – Эту силу мне дали для коротких рывков в нашем походе, в основном для схватки с черным волхвом. Видел, сколько я Зорьку на руках держал?

– Недолго.

– А больше мне нельзя, страшно болеть буду. Перетяну еще, – вовсе помру.