Неприятности в клубе «Беллона»

— Но с какой стати? В смысле, когда я к нему в первый раз обратился, я всего лишь спросил: «Мистер Оливер, полагаю?» А он мне: «Вы ошиблись». А я ему: «Быть того не может. Моя фамилия Фентиман, и вы знавали моего деда, покойного генерала Фентимана». А он в ответ: дескать, не имел такого удовольствия. Тут я принялся объяснять, что мы всего лишь хотим выяснить, где старикан провел последнюю ночь перед смертью, а этот тип вылупился на меня, как на помешанного. Ну, я разозлился и сказал, что, дескать, узнал в нем Оливера, как ни крути, и тогда он пожаловался кондуктору. Вижу: он и впрямь собирается улизнуть, словно ни в чем не бывало, так и не поспособствовав расследованию; и тут я вспомнил про полмиллиона — и так взъярился, что взял да и ухватил негодяя за шиворот. «Ну нет, не выйдет!» говорю; и тут-то и началась забава, понимаете?

— Отлично понимаю, — заверил Уимзи. — Но почему же у вас в голове не укладывается, что ежели он и в самом деле Оливер, ежели он так тщательно продумал и подготовил свой побег, обзавелся поддельными документами и все такое, так ему и вправду есть что скрывать!

У Фентимана отвисла челюсть.

— Вы ведь не хотите сказать… вы ведь никоим образом не хотите сказать, что с этой смертью дело обстоит нечисто? Ох! Не может того быть!

— Вот что до Оливера, тут дело и впрямь нечисто, так? Согласно вашим же показаниям.

— Но, если под таким углом посмотреть, наверное, вы правы. Вот что я вам скажу: может, у бедняги неприятности и он делает ноги. Из-за долгов, или женщины, или что-нибудь в этом роде. Наверняка так оно и есть! А тут я страшно некстати подвернулся. Вот он меня и осадил. Теперь все ясно, как день. Ну что ж, в таком случае, пусть себе улепетывает. Вернуть его нам уже не удастся, да, в конце-то концов, вряд ли мы бы от него узнали хоть что-нибудь новое.

— Возможно, что и так. Но ежели вспомнить, что Оливер перестал бывать у «Гатти», где вы его обычно встречали, почти сразу после смерти генерала, не создается ли впечатления, что нашему общему другу очень не желательно привлекать к себе внимание в связи с помянутым происшествием?

Фентиман неуютно заерзал в кресле.

— Ох, да гори оно все синим пламенем! Ну, какое еще отношение бедняга имеет к смерти старика?

— Не знаю. Но, думается мне, этот вопрос стоит выяснить.

— Как именно?

— Видите ли, можно затребовать ордер на эксгумацию.

— Как, откопать покойника! — воскликнул Фентиман, до глубины души шокированный.

— Ну да. Ведь вскрытие трупа не проводилось.

— Нет, но ведь Пенберти во всем разобрался и выписал свидетельство о смерти.

— Верно, но в тот момент не было причин заподозрить неладное.

— Их нет и сейчас.

— Есть целый ряд весьма, мягко говоря, необычных обстоятельств.

— Ну, разве что Оливер — а насчет него я, возможно, и ошибся.

— А мне казалось, вы были так уверены?

— Был. Но… Уимзи, это же бессмыслица! Вы только вообразите себе, какой разразится скандал!

— С какой стати? Вы — душеприказчик. Вы можете обратиться с заявлением в частном порядке, и все будет проделано с соблюдением строжайшей конфиденциальности.

— Да, но министерство внутренних дел ни за что не даст своего согласия — на этаких-то шатких основаниях!

— Даст — уж я позабочусь! Там знают, что если я этим делом заинтересовался — значит, основания отнюдь не шаткие. Промахи — это не по моей части.

— Ах, да перестаньте же паясничать! Ну, и на какие причины мы сошлемся?

— Даже если не считать Оливера, у нас есть отменный предлог. Мы скажем, что хотим изучить содержимое кишок, чтобы установить, много ли времени прошло от последней трапезы генерала до момента смерти. Это наверняка поможет нам решить вопрос с наследованием. А законники, в общем и целом, просто помешаны на том, что называется «правомерным переходом имущества из рук в руки».

— Постойте! Вы хотите сказать, что возможно установить, в котором часу парень отбросил копыта, всего лишь заглянув ему в брюхо?

— Не то, чтобы в точности. Но общее впечатление все-таки складывается. Скажем, если обнаружится, что покойный только сию минуту заглотил завтрак, можно сделать вывод, что скончался он вскорости после прихода в клуб.

— Боже милосердный! Для меня это — перспектива не из приятных.

— Но ведь возможен и иной расклад, верно?

— Уимзи, не нравится мне все это. Ужасно неприятная история! Господи, ну что бы нам не договориться полюбовно!

— Но дама на компромисс упорно не идет. И вы об этом знаете. Так что придется нам докапываться до фактов, так или иначе. Я непременно уговорю Мерблза предложить Притчарду эксгумацию.

— О Боже! Он-то что предпримет?

— Притчард? Если он честный человек, и если клиентка его — порядочная женщина, то запрос они поддержат. А если нет, я предположу, что им есть чего скрывать.

— Да эти на все способны! Мошенники, одно слово. Но ведь без моего согласия они ничего не смогут сделать, правда?

— Пожалуй, что и нет… а если попробуют, так проблем не оберутся, не говоря уже об огласке. Но если вы — человек честный, вы разрешение дадите. Уж вам-то скрывать нечего, верно?

— Разумеется, нечего. И все-таки, сдается мне…