Неприятности в старшей школе

– Я знаю, что в нашем мире все идет не так легко, как должно, но нам нужно верить, что все действия, предпринимаемые без нашего участия, служат определенной цели. И, Рэйвен, я тебе, мать твою, гарантирую, что если бы Мэддок мог позвонить, он бы это сделал. И если бы была какая-то проблема, которую нам нужно решить, мы бы нашли способ. Он сидит, так что и мы сидим.

– Но разве из-за того, что он не звонит, вам не хочет разнести все на хрен, чтобы оказаться там, рядом с ним, и узнать почему? – спрашиваю я, и они оба смеются.

Ройс подходит ко мне и целует в висок.

– Мы любим тебя, наша маленькая драчунья, но нужно подождать всего еще один день, Рэй-Рэй.

Я смотрю на Кэпа, чтобы получить подтверждение, и он подмигивает мне со словами:

– Если завтра не случится того, чего мы все хотим, мы все разнесем на хрен, хорошо?

Я киваю, посылая их к черту за этот ответ, и они снова оба смеются.

Кэп быстро заканчивает приготовление ужина, и мы так же быстро его съедаем, после чего сразу расходимся по комнатам.

Я закрываю дверь, переодеваюсь и залезаю в постель. Засовываю свой нож в пижамные шорты, надеваю наушники и включаю фонарик.

Смотрю на дверь.

Привет, еще одна бессонная ночь.

Глава 14

Рэйвен

Дорога до здания суда, как мне кажется, занимает миллион лет, хотя на самом деле проходит всего лишь пятнадцать минут, когда мы сворачиваем к нему с шоссе. Когда же оно оказывается в поле видимости, у меня, наоборот, появляется ощущение, что мы доехали слишком быстро, и меня начинает подташнивать от переживаний.

– Рэйвен, при тебе не должно быть ножа – нам придется проходить через рамку металлодетектора, – напоминает мне Кэп.

– Поняла. – Я засовываю свой перочинный нож в складку между сиденьями и вглядываюсь через окно в большое кирпичное здание.

Кэптен находит парковочное место рядом со входом, и парни выходят. Меня же заставляет помедлить чувство вины – совершенно несвойственная мне эмоция.

Моя ладонь уже на ручке, но отказывается двигаться, так что Ройсу приходится открыть мне дверь.

Взглянув мне в лицо, он вздыхает и наклоняется ко мне. Хватает за лодыжку и запястье и подтягивает к двери, а потом заключает в объятия.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит он мне. – Бросай на хрен это дело. Ты ни в чем не виновата.

Мои глаза наполняются слезами, несмотря на все мои усилия.

Эти парни превратили меня в чертову тряпку.

Я не плачу.

– Это неправда, и ты это знаешь. Вы оба злитесь на меня и не хотите даже поговорить об этом. – Я откидываюсь назад, чтобы встретиться с ним взглядом. – Мэддок приехал туда только затем, чтобы разнести все на хрен из-за того, что я сделала.

Ройс слегка отодвигается, чтобы рядом с ним смог втиснуться Кэп.

– Нет, – Кэп качает головой и берет меня за руку. Я позволяю ему вытащить меня из машины и поставить на ноги. Он слегка наклоняется, чтобы посмотреть мне в глаза. – Мэддок избил его за то, что он сделал. Эта неделя, следующая неделя – неважно. Тебе бы следовало уже понимать: если бы ты сделала то, что должна была, и пришла бы сразу к нам, вместо того чтобы строить из себя храбрую одиночку, как привыкла, мы бы отреагировали точно так же. Мэддок, мать его, свиреп, как бык. Он любит нас. Он мог бы умереть за нас, но мы его братья. Он никогда прежде не был влюблен. И как? Так это выглядит в его исполнении.

Вдох застревает у меня в горле, и я качаю головой.

Кэп тут же качает своей.

– Мы не говорили с ним об этом, но я знаю своего брата. Понимаешь ты или нет, понимает он или нет, но это так. Может, это чувство еще только растет, но, Рэйвен, ты внутри его, как еще никто не был. Для него нападение всегда будет лучшим методом защиты, особенно если в центре угрозы ты.

Я киваю, глядя на Ройса.

– Сначала кулаки, все разговоры после, – говорит он.

– Звучит так, как будто это про меня, – у меня вырывается смешок, они мрачно улыбаются.

– Мы разозлились на тебя и, наверно, до сих пор злимся, если честно, но теперь мы понимаем, что ты сделала и почему. И любим тебя за это еще больше, хотя ты и поступила неправильно, – Ройс встречается со мной взглядом. Искренность его слов ошеломляет меня – они значат для меня больше, чем я могу выразить. – А теперь пошли. У нас есть еще час, но нам надо войти пораньше, потому что места занимают быстро.

Вместе, трое сильных, мы отправляемся в здание за четвертым из нас.

Мэддок

Три, мать их, дня.

Они заперли меня в чертовой клетке в полном одиночестве на три, мать их, дня. Ни разу мне не дали выйти. Никаких звонков. Никаких контактов с другими заключенными – не то чтобы мне они были нужны, но все же. Три дня никого, кроме чертового охранника, просовывавшего между металлическими прутьями поднос с едой. Но даже он не произнес ни единого слова.

Я понятия не имею, что происходит дома.

Я не знаю, не пришел ли Коллинз и его лакеи за моей семьей, не сбежала ли снова Рэйвен по какой-то идиотской, выдуманной ею причине. Я не знаю абсолютно ничего, черт побери.

Никогда еще за всю свою жизнь я не чувствовал себя таким беспомощным.