Неприятности в старшей школе

Я перевожу на нее взгляд – она издает сдержанный смешок.

– Но я понимаю, что это было ему необходимо, – я сердито зыркаю на нее. – Жест, не поцелуй. Я имею полное право беситься по этому поводу, как я уже сказала, но я решила не бить тебя.

Грудь Мэддока сотрясается от беззвучного смеха.

Виенна секунду моргает, а потом снова смеется:

– А я думала, это потому, что я слишком много говорю.

– И задаешь слишком много вопросов, – добавляю я.

– Ага, и потому эта чертовски измотанная телка сегодня с тобой.

Мы с девчонками все втроем хохочем, а Мэддок качает головой.

Когда мы останавливаемся у дома, девочки медлят.

Я подмигиваю Мэддоку.

– Идите через переднюю дверь, – говорю я им.

Виенна кивает, а Виктория сначала насмешливо морщится, а потом расплывается в улыбке и выходит.

Вернувшись домой, мы быстро принимаем душ, а потом идем в медиазал.

Я устраиваюсь на диване, а Мэддок накрывает меня своим телом, удерживая вес на локтях. Его взгляд обжигает меня:

– Мне не нравится думать, что кто-то знал тебя до меня.

– Я знаю.

– Он прав? – спрашивает он, и я отвожу взгляд, но он заставляет меня вновь посмотреть на него. Его ладонь обводит мой подбородок и гладит по щеке. – Он прав? – Он прищуривается. – Или для тебя эта жизнь скорее про удобства и развлечения?

Я обдумываю его слова.

– Что значит «быть счастливым»?

– Прекрати, Рэйвен. Не строй из себя дурочку.

Меня накрывает неловкость. Мне не нравится думать о таких вещах, лучше вообще не заговаривать о таком, чем пытаться понять. Понимание сделает удар еще болезненнее, когда он будет нанесен.

– Мэддок, я не из нормальных.

– Я не люблю нормальных.

– Ну, я не умею этого делать.

– Как и я.

К черту его.

Я качаю головой, делая глубокий вдох.

– Я же говорила тебе, – шепчу я. – Я говорила тебе, чтобы ты даже не пытался меня удержать.

Он опускает свои губы к моим и закрывает глаза.

– Слишком поздно, детка. – Он целует меня, раздвигая коленом мои ноги. – Уже слишком, слишком поздно.

Я целую его в ответ, проваливаясь глубже в подушки под его весом. Как я сказала ему, я не из нормальных, и я бы не поняла, что счастлива, даже если бы счастье вдруг настигло меня.

Я знаю только, что в груди у меня все сжимается, когда он вот так смотрит на меня, я взвинчена сильнее, чем обычно, и я крайне нуждаюсь в нем – это чувство для меня в новинку, и я не понимаю его. И это сильно раздражает.

Но даже при всем этом оно мне не претит.

И я не намереваюсь сбегать.

Глава 22

Рэйвен

– Простите, – окрикивает меня учительница, когда я толкаю дверь, чтобы выйти.

Я оглядываюсь на нее через плечо, приподняв бровь:

– Да?

– Ты не получала разрешения покинуть урок.

– Ей не нужно ничье разрешение, – говорит Кэптен со своего места, не отрывая глаз от тетради – в последнее время он много в ней пишет.

Учительница переводит взгляд с меня на него и возвращается к теме урока.

Я сжимаю губы, выхожу из кабинета и направляюсь в туалет.

Когда я сворачиваю за угол, мое внимание привлекают чьи-то голоса, и я замедляю шаг.

– Хватит водить меня за нос, придурок. Мне нужен этот чертов документ. И немедленно.

Я осторожно выглядываю и обнаруживаю стоящих лицом к лицу директора Перкинса и Коллинза.

Какого хрена? Не могу поверить, что он снова сюда заявился!

– Я же сказал вам, он в безопасном месте, – рычит Коллинз, выдергивая свой рюкзак из рук директора. – Никто не забирал его из домика…

– Тихо, – перебивает Перкинс, зыркая на него.

Домик?

Я сужаю глаза, задумавшись.

Парни что-то украли…

Это и есть то, что хочет вернуть Перкинс!

– Я хочу, чтобы ты принес его мне. Мне вообще не следовало доверять его тебе, – говорит Перкинс.

Коллинз шагает к нему – теперь их лица разделяют всего несколько дюймов.

– А чего это вдруг он вам так срочно понадобился, а? – язвительно вопрошает он, наклоняя голову, словно знает, что беспокоит Перкинса. – Вы же так хотели, чтобы я спрятал его. Что, из-за ее возвращения к ним у вас появились проблемы?

– Все дело в тебе и твоей неспособности справиться с этой дрянью и держать ее подальше отсюда, – тут же огрызается Перкинс. – Очевидно, тебе не под силу очаровать даже низших из низших, – это, по всей видимости, обо мне. – Все пошло не так, как мы надеялись, так что мне нужно ускорить события, чтобы защитить себя.

Погодите, о чем они вообще говорят, мать их?

– Вы просто натуральный идиот, – выплевывает Коллинз. – Зачем вы вообще все это делаете? Он никогда, блин, не простит…

– Дело не в прощении! – кричит Перкинс и тут же окидывает взглядом коридор, так что я прячу голову. – Я не обязан ничего тебе объяснять. Я скажу только, что, если Донли найдет эту бумагу раньше, чем все будет сказано и сделано, я прикончу тебя своими собственными руками, – шипит он. – Ты оказался таким же бесполезным, как и говорил твой отец.

Кто такой этот, мать его, Донли?

Я снова выглядываю из-за угла. Как раз в этот момент Коллинз хватает его за пиджак и толкает на шкафчики.