Неприятности в старшей школе

Я смотрю на Кэпа, который сидит рядом со мной на диване, пока Ройс с Мэддоком заканчивают прибираться на кухне.

– Что я пропустила насчет мамы Зоуи?

Он отвечает, ни секунды не колеблясь:

– Перкинс был помолвлен с ее мамой.

Я поворачиваюсь к нему:

– Прости… Что?

– Он годами доставал нас, постоянно ныкался по углам, следя за нами, все время срывал наши разборки, сливая информацию о нас каким-нибудь людям, и мы хотели знать почему. – Он морщит лоб и отводит взгляд. – Мы решили, что наш единственный способ добраться до него – заполучить ее. – Он снова смотрит на меня. – Мы знали, что все будет выглядеть правдоподобно, только если притворяться буду я.

– А потом все стало по-настоящему, – предполагаю я, всматриваясь в его лицо. – Ты ее любишь?

Он бросает на меня полный злости взгляд.

– Она, мать ее, спрятала от меня моего ребенка.

– Ага, – я киваю. – Я знаю, но я спросила не об этом.

Он качает головой, поднимая глаза к потолку:

– Я никогда ее не прощу. Никогда. Слишком много всего произошло. Даже если бы она была больна и умирала или заявила бы, что ее вынудили сделать это. Ничто не заставит меня забыть или простить то, что она отдала ни в чем не повинного ребенка, который рос внутри ее девять чертовых месяцев, и ничего не сказала мне. Ничто.

Я откидываюсь на подушку.

– Я понимаю. Когда Коллинз угрожал мне лишить мою мать жизни, мне было плевать. Да мне и сейчас плевать, – я закидываю голову назад, чтобы посмотреть на него, и он делает то же самое. – Абсолютно.

– Учитывая все, что я знаю, я не вижу в этом ничего плохого, Рэйвен.

– Ага. Так забавно. Я прожила с ней всю свою жизнь, и мне абсолютно похрен, как она закончит, а с вами, парни, я знакома всего пару минут, но когда Коллинз произносит ваши имена не тем тоном, я теряю контроль. Перед глазами все становится красным, и я готова задушить этого мудака его же идиотским ремнем из кожи аллигатора.

Кэп смеется и слегка ударяет мое колено своим.

Я на минуту задумываюсь над тем, что сказала, а потом спрашиваю:

– Все говорят, что дети любят родителей, несмотря на все дерьмо, что те творят, и в конечном итоге любят их, даже если сами того не желают. Но это не про меня. Это делает меня больной? То, что мне плевать на собственную мать и ее смерть, но я прихожу в бешенство от одной только мысли, что кто-то может навредить вам?

– Нет, – доносится до меня голос Мэддока. Я поднимаю голову и вижу, что они с Ройсом входят в комнату, чтобы присоединиться к нам. Он опускается на пуф передо мной. – Это не делает тебя слабой. Это делает тебя Брейшо, – шепчет он, и у меня в груди все сжимается.

Семья – это не только общая кровь.

Проклятье.

– Когда мы потребовали ответов от матери Зоуи, – продолжает Кэптен, – нам удалось из нее выжать только то, что она оставила графу об отце в свидетельстве о рождении пустой, заявив, что не знает, кто он.

– И это дало ей возможность отказаться от родительских прав в отношении Зоуи, не спросив тебя.

Он кивает, смотрит на Мэддока, потом на меня.

– Мы проверили документы в ЗАГСе, и оказалось, что запись о выдаче свидетельства о рождении была сделана через тридцать семь дней после родов. Когда его выдают в роддоме, это занимает всего пять дней.

– Она солгала.

– Она, мать ее, солгала. Она вписала в него мое имя, и Коллинз Грейвен был тем, кто спрятал оригинал. – Кэп наклоняется вперед. – Сделал он это, чтобы замести за кем-то следы или по какой-то другой причине, но я едва не потерял из-за этого свою дочь.

Сукин сын.

Я встаю, чтобы подойти к бару, достаю из него бутылку с каким-то темным виски, название которого я даже выговорить не могу, и отхлебываю прямо из горла.

Я закашливаюсь, вытираю рот тыльной стороной ладони и с грохотом ставлю бутылку на стойку.

Мои руки начинают трястись, и я сжимаю кулаки, чтобы избавиться от этой дрожи.

Я позволила им думать, что предала их с парнем, который буквально приложил руку к тому, чтобы так или иначе перевернуть весь их мир. Не говоря уж о том, что я ходила с ним по школе, и, пока все наблюдали за крушением поезда, именно я связала им руки. Коллинз, мать его, откуда-то знал, что их отец попросит их сохранять хладнокровие. Ну, или сохранять хладнокровие так, как это могут три горячие головы.

Коллинзу известно что-то, чего не знают они, и этому ублюдку сорвало крышу.

Я оглядываюсь на парней и вижу, что все три пары глаз устремлены на меня.

Я делаю еще глоток и выхожу с бутылкой через заднюю дверь в патио.

Всего через несколько секунд они оказываются там же.

Мэддок подходит ко мне сзади, окружая своим телом, в то время как я стою возле перил. Кэп встает по одну руку от нас, а Ройс по другую.

Я прислоняюсь спиной к Мэддоку, и его руки обнимают меня.

Мы по очереди передаем друг другу бутылку, не произнося ни слова.

Коллинз, этот кусок дерьма, приложил руку к тому, что Зоуи забрали.

Он добился того, что ему было нужно, чтобы заставить их думать, будто он забрал меня.

И он хочет отобрать у них их место и власть.

– Мы должны забрать у него жизнь.

– И мы это сделаем.

Глава 24

Рэйвен