Неприятности в старшей школе

Уже вечер субботы, и парни организуют большую вечеринку типа той, на которую я впервые попала с Виенной, в случайном снятом доме. Здесь только те, кто получил карточки и приехал с водителем из школы. В доме как минимум пятьдесят людей, все Брейшо и несколько ребят со складов.

Кстати, о складах…

Я откидываюсь на спинку кресла, когда ко мне подходит Бас с двумя запечатанными бутылками пива в качестве предложения мира.

– Что скажешь, Карвер? – Он протягивает одну мне. – Можно ли прислуге сесть рядом с королевой? – подначивает меня он, но в его глазах я вижу мягкость, которая дает мне понять, что он подошел с искренними намерениями.

Притворно закатив глаза, я выхватываю у него бутылку, и он улыбается, ставя свою на кофейный столик передо мной.

Бас вытаскивает зажигалку и снимает пробки с обеих бутылок. Он наклоняется, уперевшись локтями в колени, и тихо говорит:

– Я облажался. Прости меня.

Я пронизываю его взглядом.

– За что именно?

– За то, что вывалил все это дерьмо с видео на тебя, и только тебя. Я должен был прийти ко всем вам как группе. – Он смотрит мне в глаза, и я хмурюсь.

– Почему у меня такое чувство, что ты хочешь сказать что-то еще?

Он усмехается.

– Потому что ты умна и видишь людей насквозь.

Я фыркаю и отпиваю глоток из бутылки.

– Так выкладывай, Бишоп.

Он кивает и тщательно обдумывает слова, перед тем как заговорить.

– Я тут уже далеко не первый день. И я видел тех, кого называют девушками Брей, – безмозглых девчонок, мечтающих заполучить кусочек власти, даже если речь идет только о постели, на часок, один или два раза. Эти девушки, – он приподнимает брови, – они приходят и уходят, сменяя друг друга через пару дней. Так было всегда. И они знали, что они тут лишь временно. К ним не было никакого уважения, их никогда не принимали в свой круг. Они просто были рядом, чтобы, когда придет время ложиться в постель, не надо было ходить далеко.

Я морщу нос, и он усмехается:

– Не нравится слышать все это?

– Я в курсе, как все они себя ведут, – я кошусь на Мэддока, который наблюдает за нами с другого конца комнаты – скрестив руки на груди, поигрывая бицепсами, не сводя с нас глаз.

Жар охватывает низ моего живота, и, словно почувствовав, он дергает губой.

– Теперь он мой, так что меня не колышет, чем он там занимался раньше.

Я снова смотрю на Баса.

– Только он? – особо не церемонясь, спрашивает он.

– Только он, хотя двое других очень близки к тому, чтобы его догнать, – шучу я, и он стукает своим коленом по моему, заставляя меня рассмеяться. – Нет, Мэддок – это…

– Как ты, – говорит он. – Может, чуть более безумный.

– Лишь чуть-чуть? – я приподнимаю бровь.

Он издает смешок.

– Готов поспорить, в этом вы, блин, почти равны.

– Ему нравится моя безбашенность, я обожаю его безумие. Все чертовски просто.

Бас кивает.

– Со стороны это тоже выглядит просто и естественно. Думаю, именно поэтому люди сбиты с толку.

– Что ты имеешь в виду?

Он касается языком кольца на губе, а потом продолжает:

– У парней не было ни одной девушки Брей с тех пор, как появилась ты. Даже у двоих свободных Брейшо.

– Они постоянно занимаются сексом.

– Ага, – кивает он. – Они занимаются сексом, но не позволяют никому быть рядом. С тех пор как появилась ты.

– Они были бы не против, если бы нашелся кто-то, кого они хотели бы удержать, – начинаю защищаться я.

– Они хотят удержать тебя, – он опускает голову. – Они не хотят, чтобы ты думала, будто ты такая же, как остальные. Они пытаются показать тебе, что ты значишь для них, тем единственным способом, который им известен.

– Это не какая-то групповушка, Бас.

Он вперивает в меня взгляд.

– Поверь мне, я знаю. Мэддок очень ясно, блин, дал понять, кто кому принадлежит, мне в первую очередь. – Он приподнимает бровь, и я смеюсь. – Ладно, смотри. Здесь все знают, в этом можно не сомневаться, что никто не может остаться с ними, так что никто даже и не пытался. За ними – возможно. В одном круге – да, но рядом – никогда. – Он облизывает губы и отводит взгляд. – А вот ты, Рэй… Ты, наверно, можешь стоять даже на шаг впереди. – Он встречается со мной глазами. – Мне кажется, я увидел это даже раньше, чем они. Может, я даже вел себя как мудак из-за этого.

– Что ты пытаешься сказать, Бас?

– Я говорю тебе, что таких, как ты, Рэйвен Карвер, больше нет, и мы все это знаем. Мы видим, чувствуем это, и это очень мощная хрень, подруга.

Я пытаюсь отвести взгляд, но он придвигается, чтобы я смотрела на него.

– Что, ты думала, все иначе? – спрашивает он.

– Я устала от людей, которые говорят, будто я к этому стремилась. В смысле, да кого, на хрен, волнует…

– Меня, – перебивает он. – Мне не все равно, потому что ты сомневаешься в своей власти над этим местом, и я хочу, чтобы ты увидела ее.

Я пронизываю его взглядом, и он хмурится, поджимая губы.

Ага.

Я поднимаю ноги и сажусь по-турецки, опустив предплечья на колени и наклонившись ближе к нему.

– Зачем?

Он начинает отодвигаться от меня, но я качаю головой и приподнимаю бровь, бросая ему вызов.

– Почему ты этого хочешь? Почему это так важно?

Он выругивается себе под нос и быстро проводит ладонью по лицу.