Неприкаянная душа

— Упаси боже, — хмыкнула я.

— Мне нужен паспорт, чтобы медсестра могла оформить историю болезни, — теряя ко мне интерес, поклянчил алебастровый халат.

— Ложитесь на спину, больная, — девчонка продолжала играть во взрослую тетю.

Толстая игла яростно впилась в тонкую вену, чтобы разбавить кровь какой-то гадостью.

«Хочу домой, — провожая взглядом сутулую спину доктора, решила я. — Но где же теперь мой дом? В крохотной шестидесятиметровой квартирке или исполинском дворце с толпой челяди? Почему Хесед привез меня в стационар? Неужели он сам не мог вылечить мое сердечко, которое стало пошаливать из-за постоянных экспериментов над ним со стороны потусторонней силы? Кому позвонить, чтобы привезли паспорт? Не дай Бог, Мадим узнает, что его жена находится в больнице: прилетит и утащит ее, чтобы вновь засадить в золотую клетку»!

Внезапная догадка бросила меня в пот: любовь к Повелителю Стихий ушла в прошлое, туда, где зеркальное озеро отражало величественный вид старого замка, а за окном одуряюще пели соловьи.

— Ваша фамилия? — снова явилась приставучая медсестра, вцепившись посиневшими пальцами с коротко обрезанными ногтями в шариковую ручку и листы дешевой бумаги, на которых сочинители в белых халатах стабильно записывают детективные и мелодраматические истории болезней своих подневольных пациентов.

— Смирнова, — привычно ответила я, — то есть, Ветрова.

— Так Смирнова или Ветрова? — продолжала допытываться настырная девчонка.

— Наверное, второе, — недоуменно пожала плечами я.

— У вас амнезия? — блеснула знанием модного словечка высокомерная малышка.

Еще бы — ни модное: почти в каждом бразильском или мексиканском мыле главные героини теряют память, чтобы, на радость зрителям, восстановить ее в конце фильма.

— Возможно, — буркнула я и вспомнила неподражаемую Веронику Кастро.

К вечеру с букетом цветов, облаченный в элегантный черный костюм, явился Хесед.

— Почему я здесь? — восхищаясь красотой небожителя, осведомилась я.

— Ты обязана подлечить больное сердце, так как оно может не выдержать треволнений последнего года, — присаживаясь на краешек кровати, ответил он и вручил мне пакет с фруктами.

— И это говорит ангел? — изумилась я. — Неужели слуга Господа не может самолично поставить меня на ноги?

— Не имею права, — потупился необычный посетитель. — Хочешь ли ты увидеть мужа, Алиса?

Я опустила глаза.

Мужа? Сергея или Мадима? Изменника или тюремщика?

— Я говорил тебе, и ни раз, что той, которая помазана кровью Христовой, не опасны элементалы, — улыбнулся божественный собеседник.

Ой, не зря граф де Виронн всеми правдами и неправдами оттягивал нашу встречу с Иисусом!

— Но Страшная Сила будет мстить мне через тех, кого я люблю! — представляя мучения родимых детей, вскричала я.

— Молись, молитвы спасут их, — совершенно буднично отозвался Хесед.

Не хватало еще, чтобы он зевнул!

— Церкви переполнены, и каждый обращается к Господу с какой-нибудь просьбой. Разве может Всевышний услышать всех? — недоверчиво усмехнулась я.

— На то ОН и Всевышний. Молись, — повторил свое напутствие небожитель.