Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро

Позднее Синатра отрицал, что имел к этому происшествию какое-то отношение. Сказал, что присоединился к ним за компанию, но потом вышел из игры, когда понял, что ему с ними не по пути. Он никогда не проходил через ту калитку на Норт-Килки-драйв. Никогда не видел ту женщину на кровати. Есть черта, пересекать которую нельзя.

Показания Вирджинии Бласген и Флоренс Коц противоречат показаниям Синатры. Но, в конце концов, воспоминания женщин принесли им лишь уменьшенные денежные компенсации и новую заднюю дверь, предположительно гораздо более прочную, чем предыдущая.

Хотя в новостных сообщениях об этом упоминали, пусть и вскользь, тот факт, что Мэрилин действительно находилась наверху, в квартире Шейлы, и пила там чай, обсуждался редко. Не так уж и сложно представить, что она искала там прибежище от грозы, разразившейся после ее расставания с Ди Маджио. Расставания, принесшего одновременно свободу и страх. Но в эту короткую паузу, за чашкой горячего мятного чая, смеясь с подругой, она чувствует себя совершенно комфортно, она готова к обновлению без участия Ди Маджио, пытающегося вылепить из нее нечто совершенно для нее неприемлемое. У нее отличное настроение. Хочется наслаждаться моментом. Она понимает, что страх одиночества придет к ней в ближайшие же дни.

В начале вечера Шейла входит в гостиную с чашечками на блюдечках. Идет осторожно, чтобы ничего не пролить. Один уже аромат мятного чая действует расслабляюще. Шейла протягивает одну чашку Мэрилин, вторую ставит на журнальный столик и опускается на диван.

Мэрилин дует на чай, разгоняя пар.

– Счастливая ты, Шейла.

– Счастливая?

– Ну, может быть, удачливая. Может быть, я именно это хотела сказать.

Шейла смеется:

– Так счастливая или удачливая – я так и не поняла?

Мэрилин молчит, даже не пытаясь объяснить. Она точно знает, что именно имела в виду: Шейла счастливая (или удачливая), потому что она – не Мэрилин Монро. Какое это, должно быть, счастье – быть серьезной, старательной актрисой, жить спокойно в скромной квартирке в Западном Голливуде. Идти по жизни, прислушиваясь лишь к голосу своего рассудка. Потом она понимает, как, наверное, нелепо это звучит – высокомерно и уничижительно. Она слегка краснеет.

– О, не обращай внимания, – бормочет Мэрилин. – Я иногда и сама не знаю, что говорю.

– Понимаю. В том смысле, что я и сама не всегда знаю, что имею в виду.

Мэрилин наклоняется к чашке, и ее вдруг разбирает смех. Чай проливается на блюдце. Она успевает подхватить блюдце как раз вовремя, чтобы не капнуть кипятком на колени.

Шейла смотрит на нее:

– Вот видишь, ты тоже удачливая.

И тут до них доносится треск снизу, где мужчина, когда-то лелеявший ее как невинную бедняжку, а теперь считающий эгоистичной шлюхой, готов доказать ей и всему миру, что не может ошибаться в том, что знает.

27 июля 1962-го: «Cal Nova Lodge», Кристал-Бэй, Невада

Пересечение линии, разделяющей Калифорнию и Неваду, может вызывать самые различные эмоции. Для некоторых гостей «Cal Nova Lodge» – это развлечение. Игра в прыгалки – туда и обратно, серебро – золото, серебро – золото. Другие видят в этом некий символизм и испытывают легкое ощущение аристократического превосходства оттого, что перелетают из Калифорнии туда, где у Синатры – и еще пятерых – свой дом. Синатра называет Тахо «драгоценным камнем Сьерры», и пусть в его устах это звучит несколько банально, каждый раз, когда она посещает это место, вновь и вновь смотрит на озеро из своего постоянного – номер третий – домика, она не находит для него иного определения. Потому что именно на него оно и похоже – на большой темно-синий сапфир в восхитительном обрамлении гор Сьерра-Невада.

12 ч 36 мин

Ближе к концу утреннего перелета из Лос-Анджелеса в Рино Пэт Лоуфорд наклоняется чуть вперед, чтобы поговорить с Мэрилин. Ее мягкая улыбка напоминает скорее улыбку больничной сиделки, нежели то степенное выражение, которого можно было бы ожидать от сестры президента Кеннеди. Они в самолете Фрэнка Синатры, названном им «Эль-Даго» и обставленном как гостиная, с добавлением тахты, на которой сидит Мэрилин, пианино и одной из собственноручно написанных Фрэнком картин с изображением большеглазого мальчика. Картина висит в позолоченной рамке на ближайшей к кабине пилота, облицованной панелями стене. Это непродолжительный, около полутора часов, полет на север, после которого последует часовой переезд до казино Синатры «Cal Nova Lodge» в Кристал-Бэй, построенного точнехонько на границе Калифорнии и Невады.

Пэт шепчет достаточно громко, чтобы перекрыть шум ревущего двигателя, но и стараясь не разбудить сгорбившегося в соседнем кресле супруга Питера Лоуфорда. Спрашивает, все ли у Мэрилин в порядке, и добавляет, что та выглядит несколько бледной.

– Как будто, – уточняет свою мысль Пэт, – стоишь на распутье.

Мэрилин говорит, что немного вздремнула. Пожимает плечами:

– Иногда, знаешь ли, после сна не сразу приходишь в себя. Так бывает: проснулась, а где ты и что – непонятно…