Неприкаянная

— Если вы готовы подтвердить свое умение, а следовательно, невиновность, становитесь в центр зала. — Теперь все окружающие могли поклясться в том, что Натаниэль злится — непонятно на кого, на себя или на баронессу, но злится. — Арбалет! — прозвучал его приказ, и в его руку легло готовое к выстрелу оружие. — Я еще раз спрашиваю вас, баронесса Миира Шангри, вы сознаете свои действия и опасность, которой подвергаетесь, или вы, возможно, готовы признаться в колдовстве?

— Вы можете стрелять, ваша светлость.

Эти слова, сказанные все тем же бесцветным голосом, окончательно взбесили герцога. Он прекрасно понимал, что больше всего злится на самого себя, потому что очень боится убить эту настырную вдову всего лишь двадцати лет от роду. А еще понимал, что, если здесь и сейчас эта несносная женщина не докажет свое умение, граф добьется ее передачи в руки жрецов, и вот тогда смерть ее будет долгой и мучительной.

И герцог выстрелил. Звонко хлопнула тетива. Неуловимое движение веером — и арбалетный болт падает у ног стоящей напротив него женщины в черном. Общий вздох звучит громче недоверчивого восклицания графа Урвалона.

— Не может быть! Этого не может быть! Даже воины не могут сделать такого! — воскликнул один из воинов, стоящих вдоль стен зала. — Ни одному воину не приходило в голову ходить в платье с веером в руках. Только великий и очень умный воин мог научить вас, госпожа, этому трюку. Мы постараемся превзойти вас в этом умении, сколько бы времени это у нас ни заняло.

— Ловлю вас на слове, — откликнулся пришедший в себя к тому времени герцог. — А вам, граф, советую больше не бросаться обвинениями. Тем более я принял решение по вашему делу, и нам стоит вернуться для его оглашения туда, откуда мы пришли в этот зал.

Всю дорогу от тренировочного зала до совещательной комнаты в голове Натаниэля крутилась лишь одна мысль: «Она сделала это!» Именно эти слова он и произнес первыми, опустившись в свое кресло.

— Она сделала это. Все надуманные графом обвинения в адрес баронессы снимаются. Теперь что касается остальных его требований. Вам, граф, отказано в иске о возмещении вреда. Ваша дочь не имела права требовать от чужих слуг как подчинения, так и выполнения своих приказов. В отношении жеребца… Каждый хозяин вправе решать, чему и как он будет обучать своих питомцев. Ваши люди превысили свои полномочия и поплатились за это. Барон был в своем праве, отказывая вашей семье в гостеприимстве, так как в конфликте пострадали обе стороны, то и от уплаты виры освобождаются тоже обе стороны. На этом я считаю исчерпанными любые обиды и претензии. За приказ о нападении на высокородную госпожу Данил Крауш приговаривается к двум годам каторги. Стража! Арестовать! Разрешите откланяться, господа. Надеюсь, в следующий раз мы увидимся по более веселому поводу.

Серый герцог вынес приговор. Ошеломленные его решением люди еще только пытались его осознать, а его светлость уже покидал их общество. На все свои вопросы он получил ответы, и потому больше они его не интересовали. Его ожидали более важные дела.

ГЛАВА 47

Мы напились, нет, мы нажрались. Как только вернулись домой, отпустили прислугу, сели за стол ужинать и… Осознание всего пережитого в Сером особняке накрыло нас, но трясло меня больше всех. Какой ужин? Какая еда? Организм требовал выпить.

Какой же он страшный, этот герцог! Его холодное любопытство режет словно нож. От его уверенности в том, что все будет так, как он хочет, от его ледяного спокойствия и яркого, словно огонь, раздражения хочется спрятаться подальше и поглубже. Но самое страшное — это его злость, его ярость. Его магия. Она в такие моменты вырывается из него яркими всполохами, окутывает его тело со всех сторон и начинает жить своей жизнью, показывая тем провинившимся, кто может ее видеть, свою мощь и силу. Тем же, кто не видит, приходится пережить самые неприятные минуты в своей жизни, ибо не видеть, но чувствовать, как сжимается в невидимых тисках твоя душа, намного страшнее.

Следующее утро для меня наступило в полдень. Ужас воспоминания о красавчике Эверли отступил под натиском крепкого сна, а головная боль — под натиском моего зелья. Жизнь удалась! Мы избавились от гостей. Ветерок не пострадал. Раны Ярика оказались не слишком тяжелыми и благополучно затягивались. Пара золотых, полученных им за проявленную смелость, примирила его со всем произошедшим, а мне позволила избавиться от чувства вины. Подарок имениннику куплен. Все готово к началу празднований. Теперь бы без проблем дотянуть до приема во дворце и суметь покинуть столицу, не привлекая к себе лишнего внимания. Вот не верю я, что граф не попытается отомстить зарвавшемуся барону! Но он, во-первых, в чужой стране, а во-вторых, все нужные ему для мести «специалисты» сидят у герцога, как мыши под веником, и не отсвечивают. Если поторопимся, успеем уйти в родные горы целыми и невредимыми, а там нас попробуй достань!