Неприкаянные

Он только еще замахивался жестяной банкой, а глазки уже исчезли. С крыши посыпалась сажа. Меджа закашлялся и стал на колени, отплевываясь и протирая глаза. Банка, падая, угодила ему в спину. Меджа охнул и, схватив банку, бросил ее в хохочущего Майну. Тот увернулся, и банка попала в полку с посудой. Раздался грохот. Майна, укрывшись с головой одеялом, смеялся.

— Слышал, как пищал их вожак? — спросил он.

Меджа не отвечал. Он все еще протирал глаза.

Майна высунул из-под одеяла голову и осмотрелся вокруг. Угли в очаге потускнели, в комнате стало почти совсем темно. На стропилах снова засветились глазки, и в тот же миг пушистые зверьки всей своей массой ринулись в атаку.

— Берегись! — крикнул Майна, первым обнаружив опасность. — Крысиная рать пошла на штурм!

Он снова нырнул под одеяло и подоткнул его под себя. Меджа сделал то же самое. Теперь хижина, лишенная света, оказалась во власти жирных крыс. Сначала они штурмовали полку, где среди немытых тарелок и кастрюль одиноко лежала банка из-под коптилки. Вылизав посуду, начали рыскать по всей хижине, пожирая на пути все съедобное. Потом стали искать подступ к скрытым под одеялами мозолистым ногам парней.

Меджа энергично заворочался, желая отпугнуть их, но это привело лишь к тому, что из-под него выбился край одеяла. Один из зверьков проник через прореху внутрь. Началась возня. Меджа вскочил на ноги и стряхнул крысу на пол.

— Нет, так больше нельзя, — с отчаянием сказал он. — Эти чудовища сожрут нас во сне.

Меджа огляделся вокруг и осторожно опустился на свое тряпье. Затем укрылся одеялом, укрепил «оборонительные позиции» и, сдерживая дыхание, приготовился к отражению штурма. Крысы не заставили себя ждать и атаковали. Но к Медже они пробраться уже не могли, а лишь бегали по полу, гремели на полке посудой и лазали по камням очага. Майна притворно храпел.

Внезапно они услышали слабый, но настойчивый стук в дверь. Шел еще сильный дождь, и человеку, стоявшему за дверью, явно не терпелось войти. Парии прислушались к знакомому гнусавому голосу.

— Это Бой, — сказал Меджа. — Иди открывай своему кухонному начальству.

— Министр голода и денежных штрафов собственной персоной, — сказал Майна, не высовывая носа из-под одеяла. — Это ты, Старая жаба?

— Да, я, — сказал Бой.

Майну душил смех, тело его извивалось и вздрагивало. О пушистых зверьках он уже забыл. Меджа тоже засмеялся.

— Пускай крысы выстроят почетный караул, — сказал Меджа. — Добро пожаловать, ваше величество Старая жаба.

Парни дружно захохотали.

Бой стоял наполовину под дождем, наполовину под выступом крыши и ждал, когда его впустят. Стараясь не промокнуть, он прижался к двери, но гвозди, державшие засов, не выдержали тяжести его тела. Они жалобно скрипнули, засов упал, и дверь распахнулась. Крысы повскакали на стропила. Издав испуганный крик, Бой влетел в хижину, споткнулся о деревянный ящик и покатился по полу к самому очагу. Это произошло так неожиданно, что несколько мгновений он сидел, не чувствуя под собой раскаленной золы.

По хижине гулял холодный ветер. Парни высунулись из-под своих пыльных одеял и с любопытством огляделись в темноте. При слабом ночном свете, проникавшем через раскрытую дверь, они различили фигуру старика. Тот сидел на том месте, где полагалось быть очагу, и жалобно охал. Меджа и Майна молча за ним наблюдали. Казалось, даже ночь на какое-то мгновение затаила дыхание.

Неожиданно старик вскочил на ноги, точно раненый зверь, потрогал руками обожженный зад, дико закричал и кинулся к выходу. Но тут он снова споткнулся о тот же ящик и растянулся на мокрой земле под дождем. Потом, вскрикнув еще раз, пустился бежать к своей хижине. Вопль его мгновенно потонул в шуме дождя.

Меджа вздохнул.

— Весь почетный караул насмерть перепугал, — сказал он, вглядываясь в темный дверной проем. — Теперь уж эти волосатые твари ни за какие коврижки сюда не придут.

Майна засмеялся.

— Как ты думаешь, здорово он обжегся? — спросил Меджа.

— Едва ли. Ты же видел, как резво он помчался домой. Ну, а если и обжегся, кто в этом виноват? Никто его сюда не звал. Или, может, ты звал?

Меджа не ответил.

— Ну, тогда спи. И нечего его жалеть.

В хижину снова рванулся влажный ветер.

— Закрой дверь, — сказал Меджа.

Майна сбросил с себя одеяло и посмотрел на раскрытую дверь.

— Ты думаешь, он не вернется?

— Закрой дверь, — нетерпеливо повторил Меджа.

Майна встал и подошел к двери. Выглянул на улицу, хихикнул, захлопнул дверь и стал шарить рукой в том месте, где должен был лежать засов. Но засова не было.

— Куда этот старик засов подевал? — Пошарив еще немного, он нащупал ящик и припер им дверь. Затем ощупью добрался до своей постели.

— По-моему, ты запирал ее на засов, — сказал Меджа.

— Точно. Ай да Бой. Силища какая. — Майна повернулся на бок. — Слушай, Меджа. Ты когда-нибудь задумывался над тем, кому идет половина наших пайков? Я уверен, что белому хозяину она ни к чему.

— На этот вопрос тебе должен ответить сам министр недопланирования и недоразвития экономики, — сказал Меджа.