Неприкаянные вещи

Найдя в себе мужество разглядывать неваляшку на свету, Тёма робко поставил пару опытов. Та замирала, только если пялиться на неё пристально и в оба глаза. В остальное же время, если смотреть на неё периферически или не смотреть вообще, кукла приходила в неспешное, равномерное движение.

Как выяснилось, игрушка стояла на навесной полке над комодом – взгляд гостя не мог её пропустить. Рядом с ней, порознь, как музейные экспонаты, были расставлены странные и, казалось бы, бесполезные вещи: пустая фоторамка с чёрной ленточкой в углу и гранёный стакан с мутной водой.

Смирнов подошёл поближе и осторожно взял неваляшку в руки. Не считая утяжелителя, кукла казалась полой и удивительно лёгкой. Не сквозняком же её так качало, в конце концов.

Фоторамка, в свою очередь, казалась обычной, пусть чёрная лента и наводила на мрачные мысли. Парень заглянул в стакан и тут же поморщился: в мутной жиже плавала старческая вставная челюсть. Брезгливо отведя взгляд, Артём заметил, что перед каждым предметом лежали маленькие рукописные бирки. На пожелтевшем картоне были выведены номера.

“Триста двадцать пять.” “Четыреста пятьдесят один.” “Ноль-сорок шесть”.

Как минимум, подумал Смирнов, это вряд ли были цены. Может, дед был скопидомом, как гоголевский Плюшкин? А посредством бирок, видимо, вёл хламу учёт.

В любом случае с уверенностью отвечать на этот вопрос пока было рано. Краем глаза следя за вновь начавшей поскрипывать неваляшкой, Тёма потянул дверь, ведущую вглубь дома.

Прихожая выходила на довольно просторную кухню, также явно служившую столовой. Памятуя о прошлом опыте, парень не стал ждать новых сюрпризов – сразу потянулся к стене в поисках выключателя. Но перед тем, как он щёлкнул кнопкой, что-то бросилось ему в глаза.

То тут, то там из мелких зазоров в паркете выбивались тонкие ниточки света. Это могло значить только одно – где-то в доме есть спуск в подвал, и всё это время внизу горела лампочка. Стоило взять на заметку и поискать люк, но сперва – осмотреться и пока об этом не думать. Равно как и о том, сколько стараниями этой лампы придётся платить за свет. Артём хмыкнул.

Щелчок выключателя – и на потолке ожила люстра с оранжевым тканевым абажуром. Теперь можно было ясно рассмотреть лимонные крашеные стены, ворсистый бордовый ковёр, застеленный клеёнкой обеденный стол. По левую руку были обшарпанный, но чистый кухонный гарнитур с плитой и мойкой, пузатый холодильник “Орск”. Напротив входа же покоился внушительный отопительный котёл, а справа от него – гостеприимная дверь с окошком и стеклянной ручкой.

Приемлемо, подумал Тёма. На задрипанных съёмках он повидал много кошмарных кухонь. Тут хотя бы не пахло ни тухлятиной, ни прогорклым жиром, ни… парень одёрнул себя. Ни мертвечиной. Что там сказал Давыдов? “Тела там, насколько я знаю, нет.” Шутка шуткой, но холодильник открывать он повременит.

Смирнов шагнул вперёд и сразу вздрогнул. Из-под половиц раздался резкий и суматошный шорох – никак у деда мыши развелись? Нет, звук был слишком громким. Что-то размером с…

Тишину разорвал пронзительный вой.

С кошку.

Артём всполошился и начал судорожно оглядываться. Неужто перед смертью дед запер в погребе кота? Сразу вспомнился рассказ Эдгара По, где безумец замуровал питомца вместе с трупом жены. Чудо, что зверюга ещё не околела от голода. Бедолагу надо было срочно вызволять.

Люк обнаружился в дальнем углу, неприметно врезанный в пол за столом. Тёма поддел пальцами ручку и с силой потянул на себя. Дверца открылась, из подвала пахнуло удивительно сухим воздухом, пылью, старостью… И тут мимо его лица просвистела чёрная тень.

Парень едва успел пригнуться, когда, вихрем взвившись по лестнице и совершив виртуозный кульбит, в центре кухни приземлился здоровый чёрный кот.

Зверь начал вальяжно вылизываться. На жертву голодоморов котяра решительно не походил. Его чёрная шерсть лоснилась на свету, а пушистый хвост стоял гордой трубой.

Закончив прихорашиваться, он деловито обошёл свои владения по кругу, затем уселся перед ошалевшим Артёмом и пристально посмотрел ему в глаза. Обрамлённые зеленью продолговатые зрачки кота, казалось, искрились не по-звериному острым умом.

Убедившись, что всё внимание человека приковано к нему, кот встал, развернулся и целеустремлённо побежал к открытому люку в подвал. Смирнов подорвался следом, лишь когда чёрный кончик хвоста скрылся в темноте подобно наживке или поплавку.

Приставная лестница вела глубже, чем можно было ожидать, да и потолок в погребе был удивительно высокий – метра два-два с половиной. Вымощенный бетонными плитами коридор не освещался, но буквой Г уходил налево, и оттуда, из-за угла, лился яркий воспалённый свет.

Его-то проблески Тёма и видел в темноте. Кот как ни в чём не бывало сидел на границе между светом и тьмой, мерно виляя хвостом. Парень не заставил четвероногого проводника ждать, завернул за угол и… обомлел.