Неприкаянный

– Значит, так, – сказал он. – По порядку. В лес тебя закинуло сильной магией. Сильной до того, что ты как стрела пробил несколько слоёв Эфира, он до сих пор там восстанавливается. Откуда именно ты прибыл, мне выяснить не удалось. Возможно, из другого мира.

Безымянный не удивился. Да и с чего бы? Удивление – это реакция на нечто из ряда вон, выбивающееся из обыденности. А какая может быть обыденность у человека, который ничего не помнит? То ли дело Дисс – за несколько тысяч лет можно было привыкнуть ко всему на свете…

– Что касается потери памяти, – продолжил Маг, – то такое бывает от сильных потрясений. Особо впечатлительные даже повреждаются умом. То, что ты не сразу пришёл в себя, можно объяснить как раз этим. И даже твои… проблемы с доверием тоже могут быть вызваны тяжёлой травмой.

– Значит, чем-то меня сильно покорёжило? Есть шанс, что память вернётся?

Дисс остановился, скрестив руки на груди.

– Есть, но не слишком-то на это рассчитывай. Человеческий мозг – штука непредсказуемая… К тому же есть в этой версии один изъян.

– Какой?

– Не кажешься ты мне особо впечатлительным, – Маг задумчиво уставился на собеседника.

За окном задорно щебетали птицы. В комнате висело молчание.

Первым не выдержал безымянный.

– И? Как мне теперь быть?

– Место, куда ты свалился, я уже облазил вдоль и поперёк. Там ловить нечего. С тобой была явно магическая сфера, её я тоже исследовал. Глухо. Ни одного намёка на то, откуда ты взялся. Значит, выход только один – попытаться вернуть тебе память.

– Как это?

– Это? – Маг усмехнулся. – Рискованно. Работать придётся с такой тонкой материей, как человеческий разум, так что сам понимаешь, ставки высоки. Но тонкие материи – мой конёк, так что вряд ли тебе что-то угрожает. Худшее, что может быть – у нас ничего не выйдет.

– То есть ты будешь надо мной колдовать? – с сомнением спросил безымянный. – Я правильно понимаю? Будешь копаться у меня в голове?

– Ага. Если бы был другой способ, более простой, я сам бы к нему прибегнул. И он, в общем-то, есть, – Маг дождался вопросительного взгляда собеседника и продолжил. – Надеяться, что ты всё сам рано или поздно вспомнишь.

– А могу и не вспомнить.

Старый Маг с беспечным видом развёл руками. Он мог позволить себе такую роскошь, как вечное ожидание, но не стал об этом говорить. Пусть человек сам решает, как сильно он торопится.

Тот думал долго, с минуту. Дисс уже хотел было предложить ему время подумать, когда парень сказал уверенно:

– Ладно, давай попробуем.

«Значит, очень даже торопится».

– Как скажешь, – сказал Маг вслух и встал. – Я пойду готовиться, а ты пока подумай ещё. До вечера у тебя есть время.

– Угу.

«Он не передумает, – размышлял Дисс, выходя из комнаты. – Его память как фантомная конечность. То, что она отсутствует, не мешает ей болеть и чесаться. Парню не будет покоя, пока он не заполнит пустоту в своей голове. И благодаря этому сегодня вечером мы узнаем, кто он такой и на что годится».

*      *      *

Когда Маг ушёл, я ещё какое-то время сидел без движения. Прислушивался к ощущениям. Чутьё подсказывало, что под нож лучше не ложиться. Даже если он магический. Даже если его держит в руках самый опытный чародей на свете.

А разум изнывал от недостатка знаний и требовал пищи.

Передо мной стоял выбор – или жить, во всём полагаясь на интуицию, или пойти против неё в надежде обрести нечто большее. И так как «нечто большее» всегда звучит привлекательнее, чем то, что уже есть, в итоге я пришёл к выводу, что всё-таки рискну довериться Диссу. Наверное, я рисковый парень.

До вечера оставалась куча времени. Чтобы скоротать его, я снова взялся за чтение. Прикончил книгу про гномов, поставил её на полку и взял следующую. «Куивиенские стихи и баллады, том первый». Открыл, прочёл несколько страниц. Язык снова не такой, как в других книгах, но понятный. Как и раньше, ни одного непонятного слова, будто читаю на родном. И Футарк казался родным… С чего бы? А пёс меня знает. Может, я был каким-нибудь языковедом и нёс пламя просвещения в народ.

Жаль вот, что на знания о мире моя просвещённость не распространялась. Когда Дисс сказал, что я «возможно из другого мира», первая мысль была – да, вот почему я никогда не слышал о здешних краях. Книги по истории читал взахлёб, даже очень скучно написанные. Слушал разговоры, наблюдал за людьми, пытался усвоить местные обычаи. Мне это всё казалось жутко интересным. Так, наверное, и чувствуют себя путешественники, впервые оказавшиеся в чужой стране. Проблема была в том, что я ни о каких странах ничего не знал, ни о чужих, ни о своих. И если я из другого мира, то могут ли там знать здешние языки?