Неприкасаемые (ЛП)

— Почему это так тяжело для тебя? Я этого не понимаю. Неделями ты был мрачен, как побитая собака!

Конечно, она этого не понимала; она никогда этого не понимала!

— Потому что я гребаная собака, которую выгнали на улицу! Моя семья сослала меня на эту проклятую должность, потому что я не знал своего места.

— Изгнание? Ты в гребаном люксе пятизвездочного отеля! В кои-то веки ты предоставлен самому себе и даже с этим не можешь справиться! Ты взрослый мужчина, Нил. Веди себя как он.

— Заткнись нахуй! Ради любви к Богу, Оливия, заткнись! Это моя ошибка — думать, что ты поймешь это, но ты просто не можешь. Семья — это все! У тебя нет ни братьев, ни сестер, а твои родители ненавидят друг друга. Конечно, ты понятия не имеешь. Ты никогда никому не доверяла, ты зависишь исключительно от себя, и именно поэтому ты умираешь внутри. Ты умираешь от желания получить одобрение и любовь от людей, которым на самом деле насрать на тебя, которые тебя не знают. Но ты предпочитаешь, чтобы все было именно так.

— Ты пьян, я иду спать, пока ты еще больше не испортил наши отношения.

— Ты сама их портишь. — Было все, что я смогла сказать, прежде чем упасть на диван. Я пытался устроиться поудобнее, но, конечно, в великолепном пятизвездочном отеле не нашлось дивана подходящего размера. Я поймал себя на том, что смотрю на люстру, неуверенный, должен ли я пойти к ней или нет. Мне не пришлось долго ждать, прежде чем подушка упала мне на лицо.

— Пошел ты на хуй за то, что я теперь слишком злая, чтобы спать, — огрызнулась она, прежде чем ударить меня по руке.

— Да! Прекрати это.

Она этого не сделала, и я схватил ее за руки, потянув через диван и заставив нас обоих упасть на пол.

— Оливия, Господи, держи себя в руках! — Крикнул я, прижимая ее руки к груди.

— Отвали от меня, ты, сукин сын! Я умираю от желания получить одобрение? А как насчет тебя? Ты умрешь за то, чтобы твой младший брат полюбил тебя, твой отец зауважал тебя, за какой-то смысл в твоей жизни. Ну, знаешь что? Если бы ты не отказался от своего титула Ceann Na Conairte, у тебя было бы все это и даже больше.

Я хотел придушить ее, но кто-то, блядь, должен был постучать в дверь. Наши взгляды встретились, прежде чем мы оба встали, поправили одежду и бросились к двери. Она схватила меня за руку, притягивая к себе, прежде чем открыть дверь.

— Привет, — сказала она так фальшиво, что я поборол желание закатить глаза.

Дворецкий улыбнулся в ответ, прежде чем вручить ей письмо.

— От сенатора. миссис Каллахан, мистер Каллахан.

— Спасибо вам и спокойной ночи, — сказала Оливия, закрывая дверь, прежде чем открыть письмо.

— Твой отец ведь знает, что мы живем всего лишь этажом ниже его, верно? И это я избалованный богатый ребенок?

— Он приглашает всех на завтрак, прежде чем мы отправимся обратно в Чикаго. Очевидно, мы закончили. Может быть, теперь ты снова научишься улыбаться, — сказала она, прежде чем бросить открытку мне в лицо.

Схватив ее, чтобы убедиться, что это не сон, я захотел исполнить маленький счастливый танец. Я наконец-то поеду, черт возьми, домой.

ДЕКЛАН

Я поднес его прямо к ее лицу, ожидая, когда она отведет взгляд от своего экземпляра «Гордости и предубеждения». Она была так погружена в слова мисс Остин, что она даже не посмотрела. Это заставило меня захотеть смеяться. Вместо этого я одним пальцем потянула книгу вниз.

— Деклан! Мистер Дарси как раз собирался… — Она замерла, увидев косяк перед своим лицом.

— Что ты говорила?

Она улыбнулась, забирая косяк у меня из рук.

— Ты меня балуешь.

— Кто-то же должен. — Я рассмеялся, садясь на кровать, зажигая его. Ее руки слегка дрожали, когда она потянулась, чтобы схватить его. Сделав длинную затяжку, она рассмеялась сквозь кашель.

— Притормози, или ты прикончишь всю мою заначку.

— Ооооо бу-ху. Мне разрешено курить. — Она расслабилась на подушках позади себя.

— Не в Ирландии.

— Прекрати, ты портишь мне кайф.

Взяв книгу с ее колен, я перелистнул на страницу, на которой она была.

— Ты снова засматриваешься на мистера Дарси?

— Ревнуешь?

— Пожалуйста, Дарси и в подметки мне не годится. Посмотри на эту улыбку, на эти глаза. — Я позирую для нее. Она уставилась на меня сквозь дымку, прежде чем рассмеяться. — Вот так и падает моя самооценка.

— У тебя также великолепная шевелюра, — прошептала она, оставляя косяк на приставном столике, чтобы провести руками по моим волосам. — Я рад, что ты не отрезал их из-за меня.

Улыбка на моем лице погасла, когда я встретился с ней взглядом. Рухнув на подушки, я потянулся к синему шарфу, который она повязала на голову.

— Ты же знаешь, что я бы так и сделал, верно? Я бы ещё сбрил брови.

Несмотря на то, что она усмехнулась, я был серьезен. Последние две недели были тяжелыми. Ее перепады настроения, ее боль, выпадение волос. Я хотел сделать все, чтобы помочь нести это бремя. Все, что я мог сделать, это просто быть здесь…Я молился, чтобы на данный момент этого было достаточно.

— Прости, что вчера я была такой сукой, — прошептала она, прижимаясь ко мне.

Обнимая ее, я старался не думать об этом.

— Ты не была сукой.