Неприкасаемый чин

— Как это не пьет? А тогда в бане? Нажрался, будь здоров.

— Это не он нажрался, а вы его напоили. Да и один раз не считается.

— И то правда. Ладно, проехали. Продолжай.

— Значит, так… не пьет, не курит, девочками-мальчиками не интересуется, во всяком случае, за время пребывания у нас в этом замечен не был. По ресторанам не ходит, даже ужин к себе в номер заказывает. В город выезжает только по делам и только вместе со своими компаньонами. Возвращается, и из машины сразу в лифт, оттуда в номер. Вот и все, что могу о нем сказать.

— От машины сразу в лифт и в номер… — повторил Бахрушин задумчиво, а затем повеселел, — тоже пойдет. Ну и теперь давай про последнего. Что у него там в плане разврата, пьянства, наркомании, зоофилии и некрофилии?

Гросс заскользил взглядом по листку. И на этот раз ему вновь пришлось неопределенно пожать плечами.

— Ничего порочащего и противозаконного. Даже в карты со своими компаньонами не играет.

— Чего это так? Мужик вроде здоровый. Ему что, и трахаться не хочется? Не верю.

— В душу, к сожалению, ему не залезешь. Ну и я на его месте вел бы себя сдержаннее и предусмотрительнее. Ведь к нему сегодня жена с пятилетним сыном приезжают.

— С какого такого бодуна? — округлил глаза владелец химкомбината.

— Любит, наверное, он ее. Ему пятьдесят, ей двадцать пять. Вот и боится бабу одну оставлять. Уведут еще.

— Так. И это берем на заметку. Все, иди работай, Боря. А остальное по моей части.

Борис Михайлович, как обычно, не стал уточнять, что именно задумал босс. Наперед знал, что ничего хорошего. А если так, то зачем спрашивать? Ведь как говорится, меньше знаешь — крепче спишь.

Глава 8

День прошел у инвесторов в делах. Ну а затем немцы размежевались по интересам. Психолог, нанятый Гроссом, не зря ел свой хлеб с маслом. Как и было написано в психологическом портрете Халлера, Феликс переоделся, сменив строгий деловой костюм на более фривольный вечерний, вызвал из номера такси и поехал в лучший ресторан города. Конечно, кухне «Седьмого неба» было далеко до ресторанов его родного Мюнхена. Но все же поесть тут можно было, не рискуя отравиться. Вдобавок именно здесь можно было отыскать подходящую его вкусам женщину. Ведь в подобных заведениях и клиентура соответствующая.

Иногда Халлер даже умудрялся снять даму, которая пришла в ресторан с мужем или любовником. Ему хватало пяти-десяти минут, когда он перехватывал ее в холле или подкарауливал на выходе из дамской уборной. Обольщать вальяжный немец, в совершенстве владевший русским языком, умел. И еще как. Заговаривал с женщинами абсолютно без каких-либо комплексов. С первых же слов, с первого взгляда умел показать, что они ему нравятся. И так же безошибочно умел угадывать среди них тех, кто считает, что их недолюбили по жизни. Именно этот контингент идеально подходит для соблазнения. Их только пальцем помани, и они тают на глазах. Еще для соблазнения подходили дамочки, которых совсем недавно бросили воздыхатели или которым изменяют мужья. Они ради совершения бессмысленной мести легко соглашаются на скорую близость.

Конкретных планов немец на сегодня не строил. Просто вышел на «охоту», почти как Бахрушин. С той только разницей, что один был насильником, а другой никогда не переступал черту закона. Его интересовало лишь полное согласие «жертвы».

Отпустив такси, Халлер вошел в просторный вестибюль ресторана и привычно направился к гардеробу. От стойки с переброшенным через руку плащом навстречу ему резко двинулся немолодой мужчина. Он подслеповато щурился. Неумело столкнулся с Халлером — выронил плащ, поднял его, подчеркнуто вежливо извинился и быстро покинул вестибюль. Случившемуся немец не предал никакого значения. Сдал свой длинный плащ в гардероб и вскоре уже сидел за угловым столиком.

На небольшой эстраде играла живая музыка. Явление весьма необычное для районного городка. Фортепиано и виолончель. Звучал легкий джаз, от которого хотелось расслабиться и задуматься о смысле жизни. Пианист был практически незаметен, никто не обращал на него внимания, да и сидел он спиной к ресторанной зале. А вот на виолончелистку открыто пялились даже те, кому джазовая музыка отродясь не нравилась.

Молодая женщина вышла на сцену в узкой облегающей блузке и откровенно короткой юбке. Вот и играла, зажав инструмент между голенькими коленками.

Халлер заказал кофе, белое сухое вино и легкую мясную закуску. Перед сексом он никогда не злоупотреблял едой, а сегодня справедливо рассчитывал на удачу. Ведь если в прошлый раз сорвалось, то в этот раз обязательно сложится. Это правило он установил эмпирическим путем.

Немецкий инвестор неторопливо обводил взглядом столики, отыскивая подходящую «жертву». Пока еще своего выбора он не сделал. Женщин, не удовлетворенных своей жизнью, здесь находилось отнюдь немало. Но пока еще ни одна из них не заинтересовала Халлера. Одни были слишком молоды для него, годились в дочери. Другие — слишком стары или вульгарны.