Неприкосновенное сердце (СИ)

— Донна, — остановил он взгляд на мне. — Ты такая сумасшедшая. Ты такая жесткая и ранимая в то же время. Ты забаррикадировала свою душу, но в то же время ты чересчур открыта. Такая слишком чересчур во всех смыслах этого слова. Нервируешь меня, в то же время сама никогда не нервничаешь. Ругаешься, но такая ласковая. Иногда у меня складывается такое впечатление, что ты ненавидишь людей. Нет, не так, — начал он приближаться, когда все затихли, переводя взгляд с меня на Адама. — Ты ненавидишь взрослых, в то время, как, кажется, любишь каждого ребенка на земле. Ты за справедливость, и твое сердце научилось слушать твой разум. Кажется, ты первый человек во вселенной, который смог это сделать. Ты так много знаешь и демонстрируешь это с улыбкой на лице. И я в свою очередь с восхищением ловлю каждое твое слово. Ты всегда придешь на помощь, Донна Картер, — притянул меня к себе Адам, и я сжала в руках его рубашку, чтобы не упасть. — И тебя так легко любить. Ты так хорошо готовишь, и, черт возьми, я восхищаюсь тобой. Это то, что я просто не в состоянии объяснить. И это впервые в моей жизни. Все, что связано с тобой, впервые в моей жизни, потому что каждый мой миг сопровождается мыслями о тебе. С тобой бывает плохо, но без тебя нереально. Ты читаешь столько книг, о любви в том числе. Да что уж там, почти все они о любви, но все же твою нежность уловить практически нереально. Я люблю тебя, Донна. Я понял это с первой секунды, как увидел. И самое главное, — опустился он передо мной на колено. — Ты станешь моей женой? Вы, две мои самые любимые девочки, примете меня в свою жизнь?

Я опустила взгляд и увидела две пары глаз, одни из которых принадлежали моей дочери. Затем перевела взгляд на Адама, не в состоянии пошевелиться. Я боялась, что, если сделаю хотя бы шаг, упаду или, еще хуже, это окажется сном.

— Привет, — прошептала я.

Мы смотрели друг на друга и сдерживали смех. Что он устроил? Но мне так это понравилось. Ради меня никто никогда не отменял свои планы на вечер, не то что на жизнь. Не летел на собственном вертолете, чтобы я попала на концерт, который хотела, и не принимал даже собаку, не то что дочь. У меня никогда не было ничего похожего на это, и после встречи с Адамом каждый мужчина, которого я встречу, не дотянет до планки, которую в моей жизни он установил. Он хочет быть со мной, и я точно уверена, что пробежал бы по полю битвы, чтобы услышать мой голос.

— Это был праздник Оливии, — сказала я.

— Мне жаль, что я испортил его.

— Нет, — ответила я, когда он поцеловал мою руку и достал из кармана бархатную коробочку. — Тебе не жаль.

— Пожалуйста, Донна, — смотрел он на меня с отчаяньем. — Это всего-то до конца жизни.

— Я согласна, — улыбнулась я. — Согласна.

— Уверена?

Я закивала, ощущая непролитые слезы. Это была смесь облегчения, нежности, любви и трепета. Восхищения его силы и возможности принятия всего, что связано со мной.

— Уверена, Адам, — засмеялась я, когда он надел кольцо мне на палец.

Это было кольцо Tiffany Soleste. От Адама другого я не ожидала, но оно поистине завораживало. Бусинки белых бриллиантов обрамляли сам бриллиант формы капли в центре, и я думаю, на моем пальце сейчас красовалось целое состояние минимум из четырех карат.

— Я не хочу быть одна против всего мира, — смотрела я на него. — Это стало утомительно для меня одной.

Он схватил меня за талию и начал кружить. Я смеялась и ухватилась за его плечи, впиваясь в мягкие и до боли родные губы почти с отчаяньем. Адам припал к моей шее с посасывающим поцелуем, когда все начали хлопать. Заиграла песня Ryan Dolan – When we were young, и я смеялась. Слезы потекли по моим щекам, и Адам поднял Оливию на руки, чтобы мы двигались под музыку втроем.

— Теперь вы поженитесь, и мы будем жить все вместе? — спросила девочка.

— Да, любимая моя, — поцеловала ее.

— И нужно будет тебе первый месяц повесить колокольчик на шею, — припал к моим губам Адам.

Я громко расхохоталась. В это мгновение произошло что-то странное. Словно нужный фрагмент мозаики, которого мне недоставало в сердце, нашелся, и все было таким чертовски правильным.

— Ты восхитительна, — шептал мне на ухо Адам. — И пахнешь ты восхитительно. И я пахну тобой после каждого твоего прикосновения.

Я чмокнула его в губы и поняла, что именно за него хотела выйти замуж. Это так глупо, ведь я не та, кто будет ждать его под дверью с работы, и не та, кто будет каждый вечер готовить ему гардероб на следующий день. Я не откажусь от работы, от своей свободы и своих желаний, но я люблю его. Люблю все, что связанно с ним, даже просыпаться. Нет, особенно просыпаться. Свернуться в его объятьях и чувствовать счастье, которого не чувствовала никогда ранее. Это так волнующе и успокаивающе в то же время, безопасно и опасно.

Адам не выпускал Оливию от себя, и меня это злило и изумляло одновременно. Когда подруги начали меня поздравлять, я почему-то, смотря на Эмили, думала, что она и так знала, но не стала ничего спрашивать.

— Хватит ее тискать, — подошла я к Адаму, забирая дочь, когда они разговаривали. — Привет, детка.