Непримиримые 1

Шагаю по лестнице, проклиная свою несообразительность. Надо было Игнату велеть поклажу оставить внизу, а сама бы дотащила в комнату. Черт! Это самые тяжелые коробки. С книгами… Ладно, пусть несет!

Кожей ощущаю въедливый взгляд, который наглым образом ощупывает затылок, спину., опускается. Чуть с темпа не сбиваюсь, ноги заметно тяжелеют.

Мысленно понукаю себя двигаться быстрее. Еще несколько шагов по коридору, сворачиваю в свою комнату. Аккуратно пинаю дверь, ведь руки заняты:

— Можешь коробку в коридоре оставить. Дальше сама…

Молюсь, чтобы послушал. Ставлю поклажу на пол, где уже неорганизованно несколько коробок ютятся. Оборачиваюсь, смахивая косу за спину и чуть вздрагиваю, едва не уткнувшись в грудь Игната.

— Куда? — без тени смущения дотошно исследует мое лицо парень.

— Сюда, — нервно машу на другие коробки. Селиверстов еще несколько секунд смущает пристальным взглядом. Мне однозначно не нравится ощущать себя настолько раздетой. Черт! Я ведь одета?! Так какого черта он меня облизывает глазами?

Не смотрю на него, жду.

Парень ставит коробку и вновь следует за мной. Нужно признаться, я бы с радостью избежала подобной ситуации. Поэтому тороплюсь — не хочу больше ни секунды оставаться с ним наедине.

Нет, безмерно благодарна за помощь, — хотя до последнего ожидаю какой- нибудь подставы или мерзкой, интимной колкости, — но лучше подальше от соседа держаться.

Нужно отдать должное, больше Игнат не появляется в доме. Решительно помогает на улице. Усердно разгружает машину, но коробки оставляет у порога, откуда их уже втаскивает в дом Антон и Спартак.

Ксения и Нюта крутятся в зале и на кухне. Распаковывают коробки, разбирают содержимое. Не так все страшно, как видится. Я не привезла с собой кучу ненужностей. Лишь ценное, душевное и памятное. Просто в разных коробках, чтобы не путаться и легче разгружать.

В итоге, когда грузовик большей частью разгружен, спешу в гараж, где уже томятся самые долгожданные вещи. Точнее, не вещи, а друзья: велобайк и пара мотоциклов. Их выгрузили первым делом, и сейчас не могла удержаться, чтобы не проверить, как доехало мое сокровище.

Гараж большой, вместительный, на два габаритных авто. Сейчас частично пустует из-за того, что родственники на одной машине уехали. Вторая, то есть моя тачка, скромно припаркована ближе к центру, ведь к стене, под углом подогнала два мотика.

Любовно провожу рукой по чехлу первого. Мах — и оголяю верного друга.

— Ого, — слышу восхищенный свист. Оборачиваюсь, Игнат держит большую поклажу, из-за которой едва виднеется его голова. Да, помню, в коробке разные масла, краска для мотоцикла. — Что за чудо?

— Златогривое, — ворчу под нос и уже громче: — Коробку поставь ближе к стене.

— Ты меня приятно шокируешь, — раздается из-за спины усмешка. Не хочу оглядываться. Молча соплю.

— Ничего такой, конь, — присаживается возле велика Игнат и по-свойски принимается осматривать. Руль, колеса, педали, раму. — ВМХ?

— Типа того, — нехотя киваю. Не желаю, чтобы так много обо мне знал сосед. Не его жизнь, не его дело! — Балуюсь… — это уже бубню под нос.

— Типа, могла себе позволить, купила? — стреляет пасмурным взглядом.

— Ага, — прикусываю губу.

Игнат поднимается, медленно, слово барский кот обходит мотоциклы:

— Да у тебя тут транспорта на все случаи жизни. Гонки, мототриал? — вскидывает удивленно брови. Упорно молчу. — О, — кивает понятливо, — не твои. Память от друга? — с явной издевкой. — Можно? — намекает на ближайший мотоцикл. Вся сжимаюсь в тугой узел. Не люблю, когда прикасаются к моим вещам. Это личное пространство, и сейчас его беззастенчиво нарушают! Не дожидаясь ответа, Игнат перекидывает ногу. Ловко убирает подножку — мотик возмущенно прогибается под весом чужака. Я аж дергаюсь:

— Осторожно, — хватаюсь за руль.

— Ого, — цинично хмыкает Игнат. — Такая ревность, что даже завидно. Ты его желаешь больше мужика?

— Слышь, сосед, вали к себе, — цежу сквозь зубы.

Парень ловко соскакивает с байка и замирает возле меня, так грозно нависнув, что непроизвольно отступаю. Задом сшибаю со стола поддон с какой-то мелкой ерундой. Оборачиваюсь на грохот, но лишь становлюсь неуклюжей зачинщицей очередного принципа домино. В надежде остановить, нервно взмахиваю руками, но локтем цепляю сборную подвижную пластиковую полку на ножках. Она кренится. Вроде умудряюсь поймать, но она такая тяжелая, что все же проваливается сквозь хват. Ухает мне на ноги. Тихо взвываю, отшатываясь назад, и, как назло, налетаю на второй мотоцикл. Позорно заваливаюсь на него и теперь уже зажмуриваюсь от стыда и боли.

Погром страшный, грохот жуткий, боль пронзительная, стыд унизительный.

По щекам скатываются предательские слезинки. Еще толком не прихожу в себя, как слышу:

— Гляжу, — протягивает с нескрываемой издевкой Игнат, — свою падучесть не растеряла. Значит, и впрямь мотики для красоты купила. Ни в жизнь не поверю, что с твоей неуклюжестью можно гонять на столь мощных конях. — Парень стоит надо мной и криво усмехается.