Непримкнувший. Воспоминания

В Китае, может быть, острее, чем во многих других странах мира, ощущаешь, что земля – это величайшая ценность, основа жизни. Ценою сверхчеловеческих усилий каждый лоскут земли отвоевывается у буйных рек, болотных топей, оврагов, на склонах гор, в пустынях. Совсем недавно главным орудием здесь служили ветхозаветные мотыга и соха, теперь на смену им приходит железный плуг, а в госхозах и передовых кооперативах – плуг на конной тяге, комбайны и другие первоклассные машины. Но в энергетических ресурсах китайской деревни главное место занимает живое тягло: мул, корова, лошадь, а в Гуандуне буйвол. Большинство же операций так и выполняется руками.

Руками же собираются всюду фекалии и все, что может обогатить почву; руками в эту почву они и вносятся; руками сажают в увлажненное поле каждый пророщенный росток риса. Руками поливают неудобные для самотечного орошения участки. И почти все операции по уборке риса, чая, арахиса, сахарного тростника, джута, рами, табака и бананов проделываются тоже руками. Поэтому в каждом цибике китайского чая, в каждом килограмме риса заложено гораздо больше живого труда, чем в странах, где земледелие переведено на индустриальную основу.

Комплексная механизация сельского хозяйства Китая высвободит гигантские трудовые ресурсы, которые можно будет обратить на использование необъятных богатств, таящихся в недрах китайской земли. Другим мощным резервом грядущей индустриализации Китая является многочисленный слой кустарей и ремесленников, обитающих в каждой деревне и добывающих себе скудное пропитание всякими поделками.

Вечереет. Мы в комфортабельном пригороде Кантона, на берегу одного из протоков реки Жемчужной. Когда-то здесь в богатых особняках жили крупные промышленники и плантаторы. Чудесные сады. Тропическая растительность. Во дворе особняка, который предоставлен мне, в большой клетке кувыркаются и строят рожи мартышки. Пронзительно кричат что-то на своем языке такие цветастые попугаи, каких я не видывал прежде.

В этих особняках живет теперь генералитет китайской армии. Ровно тридцать лет назад здесь, вблизи Кантона, Сунь Ятсеном и Компартией Китая была создана Военно-политическая школа Вампу. Кадры, подготовленные в этой школе, сыграли большую роль в формировании китайской революционной армии и в освободительной борьбе, которую вела эта армия и Компартия в последующие десятилетия.

На противоположной стороне Жемчужной мы видим ряды домов на сваях. Жемчужная не дает таких неожиданных и губительных разливов, как Янцзы. Но каждый день в пору приливов вода в ней поднимается до двух метров. Немало домов приспособлено к этим ритмам реки.

Вечером состоялся званый ужин, на котором присутствовали партийные и государственные руководители Кантона и Гуандунской провинции, а также представители высшего генералитета. Во время ужина Микоян, Шверник, Александров и я отведали национальное блюдо, которое кантонцы нам заранее рекомендовали, – суп из пяти змей. Мне он по вкусу показался хорошим куриным бульоном. Хрущев потом долго подшучивал над нашим змеиным причастием.

Во время ужина я вел интересную беседу с двумя партийными руководителями: один – из Кантона, другой – из Пекина. Любопытно было узнать, что, оказывается, пекинец и кантонец не могут понимать друг друга, говорить друг с другом на китайском языке, настолько велики зональные различия. Но оказалось, что оба они в свое время учились в Москве, в Коммунистическом университете трудящихся Востока, и средством общения для них может служить русский язык. Он и связал нашу беседу втроем.

Ужин прошел шумно, весело, в атмосфере полного доверия и самой сердечной дружбы. Провозглашались тосты за Мао и Ворошилова. За армии – советскую и китайскую. За бдительность (под боком – Гонконг с одной из самых крупных британских военно-морских баз в Азии, центр провокаций против народного Китая) и за многое хорошее. Я обводил глазами стол, и душа моя переполнялась огромной радостью: вот в Шанхае мы видели следы недавнего исторического прошлого («китайцам вход воспрещен»), а теперь мы – русские, армянин, белорус, узбечка, китайцы – сидим за одним столом. Как единомышленники-коммунисты. Как друзья. Мы готовы, как братья, поделиться всем. Мы обсуждаем совместные дела. Мы вместе мечтаем о будущем социалистического Китая. Это – несокрушимо. Это – навечно. А там подтянется Индия, Индонезия. А разве будет молчать французский рабочий класс, с его великими революционными традициями? А Италия? А бурлящая Африка? Теперь уже не только с точки зрения конечной перспективы, о чем говорил Ленин, а на основе развернувшегося реального исторического процесса можно сказать: победа социализма во всемирном масштабе обеспечена.