Непринятый финал (СИ)

Если Явик и не понял всего этого также хорошо, то определенно почувствовал. Он задержал взгляд на азари, интуитивно потянувшись к щеке, на которую пришелся удар. Ярость схлынула, уступив место менее понятным самому Явику чувствам, и он усмехнулся.

— В этом я не сомневаюсь, Лиара.

Гаррус приподнял надбровную пластину, он мог бы по пальцам пересчитать случаи, когда протеанин называл её по имени, а пальцев у него было даже меньше, чем у людей. Явик тем временем прошел к двери и, обходя Лиару со спины, склонился к самому её уху в странном, пластично-хищном движении, и негромко сказал:

— Ты всегда умела находить себе хороших защитников, не правда ли? - Гаррус услышал эти тихие, вкрадчивые слова лишь благодаря обостренному турианскому слуху. Лиара слегка вздрогнула, словно по спине у нее пробежали мурашки, а потом сердито сверкнула глазами на Явика, явно собираясь сказать пару крепких слов, но протеанин лишь усмехнулся ещё раз и вошел в дом, сказав, что на сборы у него не уйдет много времени.

***

Шепард задумчиво перемешивала коктейль соломинкой, когда на стул возле неё опустилась знакомая фигура. На губах женщины появилась теплая улыбка, когда наставник кивнул бармену, указав на стакан, но ничего не сказав. Завсегдатай, чьи предпочтения хорошо известны.

Андерсон всегда занимал в душе Шепард особое место. Он был тем, кто вытащил её с Мендуара, и сейчас он выглядел почти точь-в-точь как тогда: моложе и свежее, чем в последние годы, и в глазах его вновь были уверенность и надежда на то, что они со всем справятся. Когда Шепард видела Андерсона в последние месяцы их жизней, она замечала, как поменялся этот привычный взгляд: тогда он говорил «выстоять или подороже продать свои жизни». Отчаянный взгляд, полный особой воинской злобы. Приятно было видеть, что это отчаяние осталось по ту сторону.

Сначала Шепард привычно кивнула ему – скупое приветствие военных, давно знающих друг друга и многое переживших бок о бок, - но потом она вспомнила, что это за место. Больше не было званий и ни формального, ни неформального протокола, въедавшегося в кости на протяжении долгих лет. Остались только люди. Шепард, широко улыбнувшись, развернулась и крепко обняла наставника, стискивая руки и на мгновение пряча лицо у него на плече.

— Я так рада тебя видеть, - прошептала она, закрыв глаза. – Прости, что выстрелила в тебя. Это из-за…

— Оставь, - он обнял её в ответ, но услышав последние слова, не дал договорить, качнув головой и чуть отодвигая, чтобы взглянуть в лицо. – Ты не виновата, и сама знаешь это.

Андерсон улыбнулся, взял стакан, который как раз поставил перед ним Найлус, и приподнял его, будто в тосте.

— За тебя, Шепард. За всё, что ты сделала.

Шепард коротко рассмеялась, проворачивая стакан в руках:

— За всё, что я наворотила. – Она немного помолчала, раздумывая. Ей хотелось задать Андерсону один вопрос. Теперь уже ничего нельзя было изменить, так что в известной степени всё это было бессмысленно, но ей хотелось знать. Хотелось и было немного страшно. Андерсон входил в то немногое число людей, чье мнение действительно интересовало Шепард, хоть она и не позволяла себе идти на поводу у этого чувства и ставить его на первое место.

— Думаете, я ошиблась? – негромко спросила она после долгой паузы.

— Я бы поступил иначе, ты знаешь, - пожал плечами Андерсен, пытливо глядя на неё. Шепард хотела сказать что-то ещё, но он положил руку ей на плечо, призывая дослушать. – Но я бы поступил иначе и во многих других случаях. Я бы не стал беседовать с гетом, я не стал бы возиться с их перепрограммированием, я бы не смог помирить их с кварианцами. То же, скорее всего, касалось бы и Сузи. Выиграли бы мы в этом случае? Кто знает. Известно только, что твои действия привели к победе. Ты всегда умела смотреть дальше, чем остальные, оценивать перспективу. И у тебя всегда было куда более открытое, свободное от предрассудков сердце, чем у многих, включая и меня. Благодаря этому ты бывала холодно-расчетливой только в тех случаях, когда это бывало действительно необходимо. Это принесло победу. Так что нет, девочка, - он притянул её ближе и обнял, похлопав по плечу, – ты не ошиблась, ты просто до последнего осталась самой собой. Я тобой горжусь.

Они сидели так какое-то время, бар погрузился в тишину, но она совсем не казалась гнетущей, скорее умиротворенной и теплой. Шепард даже показалось, что она способна задремать так, положив голову на плечо наставнику, но вдруг кое-что привлекло её внимание.

— Почему их нет на вас? – спросила Шепард, указывая на руки Андерсена, а затем на свои, по которым время от времени пробегали зеленоватые блики, высвечивающие микросхемы.