Непристойная Блистательная Любовь (ЛП)

«Что бы ни случилось, прошу тебя, знай, что я с тобой. ВСЕГДА. Иди, люби этого своего горячего парня, ты, счастливица. Однажды вы двое заделаете, чёрт возьми, прекрасных детишек. И это делает меня такой счастливой».

Внизу — рисунок пениса и её имя вместе с сердцем. Вот и всё. Всё письмо. Я читаю его ещё дважды, а потом складываю вдоль одной складки и несу через всю комнату, убирая его в свою сумочку на безопасное хранение.

Моя мама стучится и снова входит. Выражение её лица искреннее и выжидательное.

— Ну? Что там сказано?

Мне требуется время, чтобы подумать, как ответить.

— Всё.

Она кивает.

— Хорошо.

Преодолев комнату, чтобы снова сесть рядом со мной, мама тянется за моей рукой.

— Что планируешь делать завтра после похорон?

После похорон в нашем доме намечен обед, однако я понимаю, что она говорит не об этом. Думаю, все мы задаёмся одним и тем же вопросом: как нам жить дальше в мире, в котором больше нет моей живой великолепной сестры?

— Я решила оставаться здесь так долго, сколько вы будете нуждаться во мне. Колтону, наверное, придётся вернуться к работе, но...

Она качает головой, останавливая меня.

— У нас с твоим отцом всё будет в порядке. Мы долгое время знали, что подобное возможно.

Неужели я одна была так слепа, что не видела происходящего, не осознавала риска? Бекка продолжала чахнуть, пока остальные кормили меня баснями, тогда как экспериментальное лечение, которое я чудом оплатила, ничего не принесло. Это слово резонирует гораздо глубже, чем хотелось бы. Ничего. Всё это было впустую. Аукцион, продажа самой себя, встреча с Колтоном...

Нет. Как только мне в голову приходит последняя часть, я понимаю, что это неправда. Сейчас я бы пропала без него.

Моя мама продолжает:

— У нас с отцом есть мы. Тебе не нужно здесь оставаться, Соф. Тебе следует отправиться домой с Колтоном. Бекка была так рада тому, что ты нашла его.

Я глубоко вздыхаю и киваю.

***

Когда мы покидаем Северную Калифорнию, зная, что моя сестра похоронена на местном кладбище, отлёт кажется таким неправильным. Часть моего сердца была погребена в промёрзлой жёсткой земле. Она не принадлежит тому месту. Но потом я вспоминаю её письмо. Она не там. Она в каждом лучике солнца, что светит слишком ярко, в шёпоте ветра на моей коже, пока мы восходим на борт. Я точно знаю, что она всё ещё со мной. Я вижу её в собственном отражении в окне самолета, в шальных мыслях, слишком дерзких чтобы быть только моими. Ощущаю её в тисках своего сердца и снова чувствую себя цельной. Колтон притягивает меня ближе и говорит, что любит, а я думаю, что, возможно — только возможно — у меня появятся для этого силы.

Глава 14.

Колтон

Вопреки своим лучшим побуждениям, я возвращаюсь к работе. Софи заверила меня, что это важно — нам обоим нужно возобновить наш обыденный график. Но одна неделя превращается в две, и Софи всё больше продолжает превращаться в женщину, которую я больше не узнаю, поэтому понимаю, что необходимо вызывать подкрепление.

Была парочка дней, которые подарили мне надежду, что ей стало лучше. Она отправилась на пробежку, остановилась как-то у Кайли, чтобы повидаться с ребёнком, и переговорила с психоаналитиком, которого я отправил на дом. Но сегодня, когда я возвращаюсь домой, моё сердце разлетается вдребезги от того, что я там обнаруживаю.

Софи сидит на балконе, соединённом с моим кабинетом. Ветер неистово треплет её волосы у лица, а её плоть покрывают мурашки. Надвигается буря, но она, кажется, не обращает внимания на этот факт.

Её кожа бледная, а выражение лица пустое. Она — всего лишь оболочка девушки, в которую я влюбился. Гигантские голубые глаза тупо глазеют на океан, и она огромными глотками пьёт прямо из бутылки. Ей больше не приходится жмуриться от вкуса, что подсказывает мне, что это, пожалуй, превратилось в привычное явление. Чёрт.

— Малышка? — зову я, осторожно приближаясь к ней.

Она поворачивает голову в мою сторону и несколько раз моргает.

— Я теряю её, Колтон.

Я встаю коленями на настил рядом с ней и беру её лицо в свои руки.

— Теряешь что, милая?

— Все. Звук её голоса. Как она пахла. Каково это было, когда мы были вместе...

Я сижу на месте, молчу, обхватив её щеки, и гляжу на то, как её глаза наполняются слезами. Чёрт возьми, Колтон, думай.

Сейчас она полностью разбита, и я страшусь того, что единственный, кто знает, как собрать её воедино снова, — Бекка, сестра, с которой она делила одну утробу девять месяцев, лучшая подруга, которую она любила без вопросов. Я боюсь, что меня недостаточно, что моей любви никогда не хватит.

— Мне нужно пописать, — говорит она спустя несколько секунд, после чего, пошатываясь, встаёт на ноги.

Я веду её в ванную комнату, помогая ей удержаться на ногах.

— Как много ты выпила? — это дерьмо было сильным. Достаточно сильным, чтобы дать мне пинка под зад после одного небольшого стаканчика.