Непристойная рукопись

Утром, сгорая со стыда, он долго не решался взглянуть на своё отражение в крошечном зеркале. Ему казалось, что на лице явно застыло похотливое выражение вчерашнего прилива страсти. Бланшар шёпотом изругал себя за слабость, уверенный в том, что больше подобное не произойдёт. В конце концов, он должен прочитать дневник паршивого юного развратника до конца только ради своей будущей книги. Но эти клятвенные заверения пропали даром. Стоило ему взять пожелтевшие листки, как всё повторилось. Слишком уж откровенно и на удивление привлекательно маркиз Дефорж описывал постельные сцены. Бланшар почувствовал настоящую зависть, запретные темы выходили из-под пера развязного юнца изящно и легко. Самому Эжену так не суметь. Да кроме того, всё вновь упёрлось бы в отсутствие опыта. Чем он мог похвастать? Короткими встречами с дешёвыми шлюхами? Всё происходило второпях, не принося особого удовольствия, и после оставляло не сладкий дурман наслаждения, а непреодолимое желание вымыться. А свидания самовлюблённого мальчишки маркиза заставляли Бланшара смаковать подробности несколько ночей кряду, вызывая новый прилив плотского желания, справиться с которым несчастному приходилось старым испытанным способом – при помощи рук. Проклятый Патрис так ловко строил предложения и фразы, что читатель едва ли ни воочию следил за происходящим. Эжен буквально видел блестящие от пота тела, слышал тяжёлое дыхание, сладострастный шёпот и стоны. И хотя он ясно понимал, что связь двух мужчин таит в себе низменный грех, и по всем законам противоестественна, ничего не мог с собой поделать. Должно быть, маркиз Дефорж, кроме завидного причинного места, обладал мощным писательским даром.

Ночью вновь повалил густой снег, и в убогой комнате стало светлее. Это было весьма кстати, с тех пор как Бланшар начал экономить на свечах. Ему пришлось встать вплотную к грязному оконцу, чтобы прочесть очередные страницы дневника.

– Ах, дрянь! – громким шёпотом воскликнул он, откладывая прочитанный листок. – Не думал, что кроме вечного желания телесных наслаждений ты отважишься на убийство! Это ужасно – отравить родного отца! Ну, парень, ты ещё хуже, чем я мог предположить! Быть развратником одно, а стать убийцей – совершенно другое. Конечно, я понимаю, твой папаша был слишком строг и зануден, но неужели свобода может добываться столь страшным способом?

Эжен лёг на кровать и задумался. Маркиз, несомненно, заслуживает каторги, или петли. Хотя… взять самого Бланшара – сколько раз он мечтал о смерти тётки? Да, но он же не собирался её убивать, а она заслуживает такого поступка гораздо больше, чем несчастный папаша Дефорж. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул. Вновь красавчику Патрису повезло: яд, что принёс его любовник, не оставлял следов и, стало быть, опасаться разоблачения не приходилось. Хм, а будь такой яд у него самого, решился бы он на преступление? Эжен закинул руки за голову и уставился невидящим взглядом в закопчённые балки потолка. И уже засыпая, он вдруг подумал: найдись только вариант совершить похожее преступление без опаски угодить на виселицу, он непременно воспользовался бы им.

С этой ночи в душе молодого человека произошло изменение. Словно за несколько часов из вечно хмурого неудачника он чудесным образом превратился в хладнокровного человека, что готов идти к цели любым путём. Ему казалось, что автор дневника вместе со своим любовником, так же не отличавшимся добродетелью, прочно поселились в нём, исподволь нашёптывая самый верный способ решения. Иначе как объяснить, что все его шаги стали рассчитаны до малейших деталей? Право же, он никогда не мечтал завести друзей, ибо не видел в дружбе ничего стоящего. Но быть в приятелях героев дневника согласился бы без раздумий.

Побродив с четверть часа возле дома тётки, Бланшар дождался служанки, выходящей за провизией.

– О, Вероник! Как поживаешь? – добродушно улыбнувшись, воскликнул он.

– Ах, сударь! – удивлённо вскинула глаза девушка. – А мадам решила, что вы давно скончались с голоду. Представляю, как она рот откроет от удивления, расскажи я о встрече.

– Оставь, глупая. Ей вовсе незачем знать. Пусть думает, как угодно. Я и не собирался напрашиваться с визитом. Совсем другое дело привело меня к дому, – при этих словах, Эжен постарался придать голосу смущение.

– Искали работу, сударь? – с любопытством спросила служанка.

– Нет, Вероник, – грустно покачал головой Бланшар. – Ты не поверишь, но я… я искал встречи с тобой.

Девица приоткрыла рот, и невзрачное лицо её порозовело.

– Послушай, Вероник, сделай мне одолжение, неподалёку неплохой кабачок, мне хотелось бы поболтать с тобой немного и угостить стаканчиком вина.