Непристойное пари

Этот страх и внешне проявился, когда они часом позже покинули салон портнихи и направились домой. Маргарет Дрейк была еще довольно привлекательной женщиной с мягкими каштановыми волосами, слегка тронутыми сединой, с лицом, на котором чуть заметно проступали морщинки, ничуть не умалявшие его красоту, и с живыми блестящими глазами. Она устроилась на сиденье в карете напротив Аннабел и сразу приступила к расспросам.

– Что-нибудь не так?

Аннабел постаралась принять спокойный вид.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– В последнее время ты выглядишь крайне усталой и вялой, моя дорогая деточка, и едва прикасаешься к еде. Вот и сейчас, на примерке свадебного платья, ты почти не обращала на него внимания, даже когда к тебе обращались с вопросом.

Это правда, и хотя Маргарет была ей как мать, Аннабел не находила в себе силы признаться в том, что на самом деле беспокоило ее.

– Я не думала, что бракосочетание связано с такими сложностями, – пояснила она, испытывая чувство вины, оттого что вынуждена скрывать правду. В то же время ее слова не были в полной мере ложью, так как подготовка к свадьбе действительно стала утомительным делом. Однако ее отрешенное состояние объяснялось совсем не предсвадебными хлопотами.

Маргарет приподняла голову и слегка прищурилась, глядя на Аннабел.

– Лорд Хайатт согласен на любое празднество, какое ты пожелаешь. Нет необходимости устраивать грандиозный бал, если ты предпочитаешь что-то более спокойное.

Альфред был очень любезен, внимателен – в отличие от графа, за красивой внешностью которого скрывался эгоистичный, бесчувственный человек. И это было частью ее проблемы.

– Я хочу большого празднества. – Эти слова были произнесены слишком решительно, и Аннабел сменила тон. – Для меня вступление в брак имеет важное значение, и я хочу разделить свою радость с друзьями и, конечно, с семьей.

Маргарет озадаченно приподняла брови:

– В таком случае ты могла бы проявить больше энтузиазма, готовясь к бракосочетанию. Свадебное платье – один из элементов подготовки.

Аннабел закусила губу и вздохнула:

– Извини, сегодня я плохая собеседница.

– Моя милая деточка, я нисколько не упрекаю тебя. Просто твое состояние меня беспокоит. Если ты жалеешь о помолвке, то еще не поздно...

– Нет, – поспешно прервала ее Аннабел, – я ни о чем не жалею.

Как ужасно лгать тому, кого любишь!

Наступила длительная пауза, нарушаемая лишь грохотом колес и криком торговца товарами на углу улицы. Затем Маргарет кивнула и с серьезным лицом выпрямилась на своем сиденье.

– Если ты уверена, что хочешь торжественную свадьбу, то я сделаю все возможное, чтобы это событие стало незабываемым для тебя.

Аннабел не сомневалась в этом, и потому почувствовала себя вдвойне виноватой, оттого что скрывала от Маргарет правду.

– Альфред добрый, великодушный, благородный. Более того, он, несомненно, будет преданным мужем. Чего же еще желать?

– Тебе действительно интересно знать мое мнение? Если так, то берегись. Я могу ответить.

Аннабел, в свою очередь, сощурила глаза и пристально посмотрела на Маргарет:

– Что ты имеешь в виду?

– Мне кажется, по какой-то причине тебя на самом деле не радует предстоящее бракосочетание, хотя ты делаешь вид, что счастлива. Томас тоже говорил мне об этом, а если, моя дорогая, даже мужчина замечает и говорит о том, что чувствует женщина, то так оно и есть, учитывая, что мужчины вообще не отличаются наблюдательностью.

Аннабел не выглядела бы столь смущенной и несчастной, если бы Дерек не возникал повсюду, где бы она ни находилась. В прошлом году она крайне редко видела его, но за прошедшие пять дней он трижды появлялся за обедом, дважды за чаепитием и даже на небольшом музыкальном представлении, которое давала дочь одной из подруг Маргарет. Его присутствие на таком скучном мероприятии удивило многих, и бедная музыкантша была так взволнована появлением известного графа, что дважды ошиблась при исполнении произведений Баха и Моцарта, что, несомненно, заставило бы обоих композиторов недовольно поморщиться. Аннабел с трудом терпела эту пытку, стиснув зубы, но не из-за неправильно взятых нот, а из-за того, что рядом был Дерек. При этом женщины бросали на него жадные взгляды, а он, одетый в элегантный вечерний костюм, сидел с непроницаемым выражением лица и, слушая музыку, казалось, ни на кого не обращал внимания.

Никто из присутствующих не испытывал такой неловкости, как Аннабел, и она опасалась, что Альфред заметит это.

Отсутствие Дерека облегчало ее существование, однако внезапное возвращение нарушило спокойное течение жизни, а заодно и решимость забыть его. И она презирала себя и его за то, что он заставил ее усомниться в своем намерении.

Все началось с проклятого письма, которое он прислал ей после отъезда. Оно до сих пор лежит нераспечатанным в нижнем ящике шкафа как символ ее равнодушия к Дереку.

Однако не прошло ни единого дня, чтобы она не думала, о чем говорится в письме, и ее постоянно преследовало искушение вскрыть его и прочитать.