Непристойное предложение

Она была полностью обнажена, он – одет. Но этот контраст лишь добавил пикантных ноток ко всему, что чувствовала Ульяна.

Муж задвигался в ней отрывисто и быстро, почти что грубо вколачиваясь в истекающую влагой плоть. Уля закрыла глаза, принимая его в себя без остатка. Наслаждаясь каждым его движением, тем, что ощущала Аверина настолько глубоко в себе, и отдавалась ему с той страстью, что бушевала внутри неё и отражала всё, что ощущала Ульяна.

– Быстрее, – взмолилась она, понимая, что ещё немного, и она взорвётся чистейшим удовольствием, и когда Олег последовал её просьбе, ускоряя движения, закричала, сжимая его собой. Как же ей хотелось сейчас продлить эти ощущения. Когда он был настолько принадлежащим ей. Когда она сама сходила с ума от всего, что испытывала…

Аверин сделал ещё несколько толчков, после чего кончил, изливаясь в неё. И это тоже принесло ей удовлетворение – её мужчина и его семя были в ней глубоко. И это было единственно правильным.

– Если я скажу, что нам… всё же стоит поговорить? – пытаясь совладать со сбившимся дыханием, проговорила Ульяна, когда Олег всё же покинул её тело и стоял напротив, делая рваные вдохи и выдохи.

– Ты будешь полностью права во всём, – улыбнулся он и, потянув её за руку и понуждая сесть на столе, прижал к себе, после чего поцеловал так, что у Ульяны закружилась голова.

Уля ждала мужа из ванной, сама же наскоро нарезала бутерброды. Ей постоянно казалось, что Аверин не доедает, а она сама – не делает ничего, чтобы его накормить. Это уже даже стало превращаться в навязчивую потребность – знать, что муж нормально поел.

На часах было почти пять утра, но спать совсем не хотелось. Она вспоминала о том, каким нежным и одновременно страстным был Олег, когда только вернулся. И как ему необходимо было, чтобы она его простила. Рядом с ней он был таким трогательным и настоящим, что у Ульяны сердце сжималось от ощущения, которое казалось запредельным.

– Ну, зачем ты? Не стоило так утруждаться.

Аверин обнял её сзади, когда Ульяна наливала ему зелёного чая, прикоснулся губами к затылку, вдохнул аромат её волос. Уля улыбнулась, поворачиваясь в руках мужа:

– Ничего трудного. К тому же, я вряд ли сейчас засну. Садись.

Олег покорно выполнил её указание, и когда Уля поставила перед ним чашку, принялся за еду. Она не знала, стоит ли прямо сейчас говорить о том, что её тревожило, и когда устроилась напротив и, подперев рукой подбородок, принялась наблюдать за тем, как Аверин поглощает еду, лишний раз убедила себя, что беседа может и подождать.

– Я просто был на обследовании, – словно прочитав её мысли и сделав тот выбор, который никак не могла сделать она, проговорил Олег, вытерев губы салфеткой. – Но… знаешь, я до сих пор боюсь.

Уля насторожилась, безошибочно поняв, что Аверин сейчас впервые захочет откровенничать о своей болезни. Да, они говорили об этом и раньше – вскользь. Сейчас же он наверняка желал углубиться в этот вопрос.

– Боишься чего? – тихо спросила она, делая вдох.

– Что нет никакой ремиссии. Что врачи ошиблись, когда сказали мне, что болезнь отступила.

– К этому есть предпосылки?

– Нет. Их нет. И все последние анализы это подтвердили. Но я постоянно на взводе. Постоянно мне кажется, что во мне снова сидит эта дрянь. Это не объяснить словами. А сейчас, когда рядом со мной ты, и когда у нас столько планов, всё только усугубляется. Я стараюсь с этим бороться, но…

Он развёл руками. А Уля ведь прекрасно понимала, что стоит за его «не объяснить словами». Страх, что всё может окончиться здесь и сейчас, неверие, что то хрупкое счастье, которое происходит в данный момент с тобой, продлится дольше одного дня.

Только вовсе не болезнь была тому причиной. Разве она сама не испытывала того же самого? Разве не опасалась, что в любое мгновение всё может окончиться, неважно как и почему.

– Мы можем бороться вместе. Скажешь, что за диагноз у тебя был?

– Лимфома.

– Понятно.

На деле же ей было ничего не понятно, но Уля уже мысленно дала себе обещание изучить всё, что найдётся в сети по поводу этого диагноза. И про ремиссию во время онкологии – в первую очередь.

– Ты расстроилась?

– И нет, и да. – Ульяна передёрнула плечами. – То, что ты переживаешь, меня расстраивает, конечно. Но я безумно рада, что ты здоров. – Она улыбнулась и перевела разговор в другое русло, которое, впрочем, было не так уж и далеко от первопричины их беседы. – Я тут кое-что изучила…

Уля опустила взгляд, чувствуя себя странно – кажется, вещи, о которых собиралась говорить с мужем, были весьма прозаическими и в некотором роде нормальными, однако почему-то вызывали у неё чувство смущения.

– Так… ты кое-что изучила… – в голосе Аверина слышалась улыбка. Уле даже не нужно было смотреть на мужа, чтобы понять, что он улыбается.

– По поводу ребёнка.

– Слушаю внимательно.

– Я считаю, что нам не стоит терять время на то, чтобы попробовать естественный способ в третий раз.

– Вот как? Почему?

– Потому что… я не вижу в этом смысла. Не в том плане, что ты не можешь иметь детей, нет…