Непристойное предложение

– Не на маму. Она шуток не понимает и сама шутить не умеет. Думаю, от деда больше всего плохого набралась. В детстве меня часто к нему отправляли погостить.

– А дед у тебя кто?

– Землевладелец, – коротко охарактеризовала я родственника. – Тот, что по линии матери. По линии отца не знаю. Папа – сирота. Но мне двух оставшихся дедушек вполне достаточно.

Жених бросил на меня удивленный взгляд: одна мама, один папа, а дедушек три. От такой математики кто хочешь в ступор впадет. Демон сложил цифры в голове, пересчитал на пальцах рук, подключил ноги. Не сошлось. А я тем временем продолжила насиловать его мозг:

– Мой дед по линии матери категорически отказался заводить своих детей. И дело не в пеленках, распашонках и голодных криках по ночам. Для него рождение ребенка нежелательно по физиологическим причинам, но он очень любит мою бабулю, поэтому разрешил ей родить от другого мужчины. Она выбрала молодого человека с хорошей наследственностью из расы фей.

Руфим понимающе кивнул, но взгляд у него стал каким-то диким. Ситуация с моими родственниками в нормы демонской морали не вписывалась. Вот тебе и прогрессивная раса! Закостенелые они: мужьям налево и строевым шагом можно, а женам сидеть и семерых по лавкам титькой кормить. Фи! Настоящая любовь – это самопожертвование, бескорыстие, понимание и прощение! До определенной черты, безусловно. Если мужчина один раз оступился, раскаялся и осознал ошибку, то нужно его простить. Второй раз – вынести прощение с предупреждением, можно добавить: с занесением в провинившееся место, в глаз. А третий… Что обычно делают с блудливыми котами? То-то и оно.

Мы заболтались. О чем нам сообщила струя раскаленной плазмы, едва не спалившая мой нос. За ней из стены комнаты вырвалась вторая, третья и далее по списку. Пространство представляло собой огненную ловушку. Я не видела способа ее преодолеть. Жених почесал подбородок, прищурился.

– Ты придумал, как пройти ловушку? – Плазменные струи все еще бесновались в пространстве. Видимо, источник топлива у них бесконечный.

– Да. Необходимо танцевать. Пускаешь волну по телу примерно с такой амплитудой, – он изогнулся всем телом, – не забывая при этом на счет «три» через четыре делать два шага влево, один вправо и в конце сесть на шпагат.

– Издеваешься?! У меня нет музыкального слуха ни в одном ухе, я кривая на обе ноги, а гимнастикой занималась в последний раз в детстве, когда через решетку кроватки перелазила. Какая, к титанам, волна?! Какой, Минотавру промеж рогов, шпагат?! Максимум, на что я способна, – два прихлопа, три притопа изобразить!

После получасовых споров и попыток на скорую руку состряпать из меня аса художественной гимнастики, закончившихся растяжением моего голеностопа, демон перестал меня терзать. Я отползла от него в уголок. С безопасного расстояния обозвала жениха садистом и пообещала долго не задерживать ответную месть. Руфим устроился напротив. Хвала Зевсу, мысль бросить меня здесь прошла мимо его дурной головы.

Минут через десять принц многозначительно произнес: «Ага!» Встал и направился ко мне. Совместными усилиями, разорвав одну мою брючину на полосы, мы привязали мое тело к его. Спиной к животу. Связали запястья и лодыжки друг с другом. Получился эдакий бутерброд, в котором я выполняла функцию масла.

Вначале, когда мы прошли без потерь три плазменные струи, я обрадовалась. Недавний скептицизм убрался в конуру и не гавкал, а дух воспарил на высоты Олимпа. В середине, сдувая с лица пепел от спаленных бровей и внимательно изучая волдырь на кончике носа, я на равные части поделила плюсы и минусы такого способа передвижения. А потом неосторожно оброненная фраза и толчок локтем под руку сломали ритм.

Я отклонилась назад, спасая свое лицо и подставляя спину принца. Его высочество заорал от боли и дернулся вправо. Огонь в миллиметре прошел от внутренней стороны моего бедра. Я задрала вверх правую ногу, но Руфим поднял левую, и мы очень вовремя приземлились на ягодицы, чтобы не поджариться, избежав атаки огня из сопла на потолке.

Утерев рукой жениха пот со своего лба, я по-пластунски двинулась вперед. Принц еле-еле успел отскочить в сторону от пламени, вырвавшегося из пола, растянувшись на кончиках всех наших двадцати пальцев и притянув оба наших живота к позвоночнику. Я захотела отступить на шаг, а Руфим прыгнуть вперед. Мой раненый затылок был счастлив объяснить его больной челюсти, в чем именно наша парочка была неправа. Демон сделал двойное сальто вперед, но нос набок свернула я. Стена ко мне оказалась милосердна, а вот с ребрами жениха обошлась очень жестко. А чего он решил по стенам побегать? Его образ мухи вдохновил?