Непробиваемый

И даже нисколько не выбесило его привычное обращение ко мне. Наоборот. Всё вдруг вернулось, как было. И это… успокоило. Я даже нашла в себе сил не скривиться, когда он в пару шагов поравнялся со мной и покровительственно чмокнул в макушку на прощание, после чего раскланялся перед Полиной и свалил в спешке.

– То есть, всё-таки не знает, – сделала вывод после ухода Игната.

Если бы реально знал, не оставил бы нас в покое, вот так просто!

Ярослав на моё заявление усмехнулся и покачал головой.

– Подготовь Полину, – только и сказал, прежде чем тоже встать и уйти, попутно набирая чей-то номер.

– Слышала? Жуй давай, поскорее, – поддакнула я его словам, обратившись к сестре.

И сама тоже, наконец, принялась за завтрак…

Глава 32

Ярослав

Аэропорт, в котором мы находились, гудел, как потревоженный улий. Кто-то сидел и ждал своего рейса. Кто-то торопился на регистрацию. Кто-то прощался. Как мы: Василиса, Полина и я.

Ещё когда несколько дней назад уехал Игнат, стало известно, что Жанна не лгала про свою болезнь и пребывает в больнице, готовится к операции. Тогда-то было принято решение, что Василиса останется с ней, пока той не станет лучше. Надо ли говорить, как я был против? Да, я понимал, почему девушка идёт на это, но так же осознавал, что в нашем положении так рисковать не стоит. Но кое-кто мне вовремя напомнил о моих словах по поводу брата. Пришлось сдаться. Да и то только потому, что Игнат задерживался в Токио ещё на несколько дней, а значит, беспокоиться в ближайшие дни не о чем. Теоретически. А вот практически выяснять не хотелось. Но я, вроде как, должен был вернутся обратно тем же днём, как сдам Полину на поруки семье друга. Следующим – по факту. Но даже так всё во мне восставало против подобного решения. И всё же я согласился. Теперь я и малая стояли в аэропорту, а Василиса нас провожала.

– Ну, почему я тоже не могу остаться тут, с тобой? – прохныкала Полина. – Вместе бы потом поехали.

Василиса на это понимающе улыбнулась. Ласково потрепала девочку по волосам и, притянув к себе, крепко обняла.

– Мы с тобой это уже обсуждали. И я обещала тебе, что тоже приеду, после того, как Жанне станет лучше, – вздохнула она, мягко отстраняясь, после чего всучила ей переноску с хорьками. – Хорошо за ними присматривай, – подмигнула.

– Угу, – насупилась младшая Никольская.

– Не боись, малая, отвезу тебя и вернусь за твоей сестрой. Никуда она от нас не денется, – подбодрил я малышку, погладив по голове, но глядя исключительно на Василису. – Но мне тоже не нравится, что ты остаёшься, чтоб ты знала, – сказал, как есть.

– Не всегда в нашей жизни нам приходится делать только то, что нравится, – пожала плечом на моё высказывание девушка.

В изумрудных глазах – сплошная решимость. Та самая, которая меня изрядно в ней раздражала. Потому что с неё всегда начинались проблемы в наших отношениях. И с одной стороны я уважал её несгибаемую волю, а с другой… Что уж тут. Сам выбрал себе в пару такую упрямицу, поздно жалеть. Да и другую вряд ли бы смог полюбить. Никогда не вёлся на слабых девиц, которые по-глупому ревут из-за какого-нибудь одного сломанного ногтя. Пустышки. И пусть с ними проще, но и не менее скучно. Но своего отношения по её решению я скрывать не стал.

– А иногда некоторые так бесят, аж выпороть хочется, – съязвил, прислушиваясь к голосу диспетчера, который объявил об окончании регистрации на наш рейс. – Теперь нам уже точно пора, – добавил уже со вздохом.

– Ну, если очень хочется устроить порку, кто ж тебе не даёт? – округлила глаза Василиса, прижимаясь к моему боку.

Обнял её, как в последний раз, глубоко втягивая лёгкий цветочный аромат духов. И отвечать на провокацию ничего не стал. Просто замер на несколько мгновений, запоминая данный момент нашего единения. Не так много шансов выпадало в эти дни, чтобы побыть наедине с Василисой. Если только ночью. А вот днём приходилось играть свои роли для отвода глаз охране.

– Пообещай, что будешь осторожна? – почти попросил. – Что будешь сидеть тихо, как мышка, и не лезть на рожон. А лучше в клинике. И не уходи оттуда никуда, даже если охрана Игната будет этого требовать. Сделай вид, что у тебя давление упало, подскочило, или что там ещё бывает у беременных, не знаю. Пусть врачи тебя под надзор возьмут. Но никуда из клиники не уходи, поняла? Я вернусь завтра вечером…

Дальше я со словами не нашёлся. В горле встал горький ком, а внутри медленно что-то замерзало. Мне катастрофически не хотелось оставлять Василису одну. Казалось, сделаю это и больше не увижу. Вот и цеплялся за неё, как утопающий за соломинку. Понимал, что нужно быть собранным и уверенным, чтобы Василиса тоже не впадала в панику, но страх сдавливал всё внутри. Самый великий, какой мне доводилось только испытывать. Если вообще хоть когда-нибудь доводилось. Дерьмовое чувство. Никогда не считал себя слабым, но эта девушка с самого начала делала меня уязвимым. А на войне нет места слабости. Это прямой путь в яму. Но совладать так сразу с гнетущим чувством неизбежности тоже не получалось. Вот такая вот хрень.