Непрошеные мысли

Он же, этот свежий ветер, прибил меня к борту утлого суденышка, на носовой части которого было начертано странное слово «Крокодил». Я ухватился за сброшенную вниз веревочную лесенку и взобрался на палубу. Меня почему-то сразу провели на капитанский мостик и, указав на довольно разболтанное рулевое колесо, сказали:

— Крути!

Я с опаской вцепился в управление, и мы поплыли. Случилось это в 1958 году. Подробности этого довольно рискованного плавания описаны в книге «Крокодильские были», и у меня нет необходимости повторяться. Скажу лишь несколько слов о смехе.

Признаюсь, смех, улыбка, задорная шутка были мне по душе с самого раннего детства. Но это совсем не значит, что балагурство было нашей фамильной чертой. Так называемые весельчаки на поверку оказываются довольно скучными и беспомощными людьми. В подтверждение приведу такой пример. В одной из наших закавказских республик возникла проблема редактора юмористического журнала. Кого назначить? После непродолжительных раздумий и обсуждений было решено, конечно же, Эдика К.! Кто еще с такой находчивостью и юмором может вести стол, как он? Ведь без него, веселого тамады, не обходится в городе ни одна свадьба, ни одно другое семейное торжество! Сказано — сделано, назначение состоялось. И действительно, первый устроенный по данному поводу банкет оказался блестящим. Эдик без конца острил, сыпал шутками направо и налево, словом, превзошел самого себя. А дальше? Дальше начали выходить подписанные новым редактором номера журнала, поразившие читателей скукой, тусклостью и убогостью. Оказалось, что между умением пошутить за праздничным столом и выдачей на-гора смехопродукции для широкой читающей публики — дистанция огромного размера. И вообще я убежден, что смехопроизводство в литературе, на театре, в кино — дело сугубо профессиональное и не терпит никакой самодеятельности.

Другое мое убеждение касается причин, обстоятельств, условий, рождающих смех. В каждом конкретном случае они достаточно основательны и серьезны. Беспричинный смех, вызванный непроизвольной, случайной ошибкой, промахом, — глупый, если не сказать — дурацкий. Лыбиться над человеческой слабостью, бедой, физическим недостатком человека так же безнравственно, как и злодействовать. Смех всегда социален. Переиначим для наших целей известное крылатое выражение: «Скажи мне, над чем ты смеешься, и я скажу тебе, кто ты».

Всюду, где бьется пульс жизни, есть и смех. Его нельзя вызвать искусственным путем. Часто вспоминаю друга, художника-карикатуриста О. Бывало, он приносил юмористический рисунок, клал на стол редактора и приговаривал:

— Ну улыбнись хоть чуточку, улыбнись, что тебе стоит?!

И принимался щекотать редактора, а тот бешено хохотал…

Но потом, вдоволь отсмеявшись, все-таки спрашивал:

— А почему у бюрократа, которого ты нарисовал, нос крючком? Он что, в автомобильной аварии побывал?

Бояться щекотки и воспринимать юмор не одно и то же. Чувство смешного врожденное, его нельзя вырастить в теплице, как, скажем, ранний огурец. Попытки создать в Габрове, Одессе и иных местах смехорассадники не привели и не могли привести к рождению хотя бы одного Твена, Алеко Константинова или Бабеля. Куда производительнее и эффективнее работают лесо-, рыбо- и прочие питомники, входящие в агропромышленный комплекс.

Юмор, сатира существуют не для ублажения сытых желудков, у них более высокое назначение. Смеясь, мы обнажаем социальные уродства, пошлость и мещанство. Не в пустом развлекательстве, а в достижении высоких воспитательных целей видят свою задачу советские сатирики. Может быть, это не очень складно, но эти биографические заметки юмориста мне приходится заканчивать на несколько повышенной ноте. Ничего не поделаешь, смех — дело серьезное.

Фактор времени и места действует просто неумолимо. Я чувствую, как хмурит брови издатель, который держит строгий отчет за каждую стопу израсходованной бумаги, и поеживается на своем месте редактор: его решительного карандаша ждут и другие книги. Всем своим озабоченным видом они дают понять автору: пора, мол, закругляться. Да он и сам знает, что пора, хотя еще ничего не сказал о семейном положении, наклонностях, привычках, без чего автобиография будет неполной. Вынужден перейти на телеграфный стиль.

Женат зпт трое потомков зпт пятеро внуков зпт братья зпт сестры зпт зятья зпт снохи зпт сватья зпт дяди зпт тети зпт племянники зпт наблюдается тенденция увеличению семейственности тчк. Увлечение зпт любимые занятия двт держать руках поплавочную удочку зпт садовую мотыгу зпт рыхлитель гладиолусов зпт вместительную кружку горячего ароматного чая какою-нибудь кисленькой ягодкой тчк Образ жизни уединенный зпт годами сближающийся образом жизнедеятельности лошади МНР тчк