Непрошеные советы Веры Вонг

Легкой походкой Вера возвращается к себе. Она так увлечена видами вокруг, что не сразу замечает незнакомца возле своего магазина, а когда наконец замечает, у нее на миг замирает сердце. Оно и впрямь пропускает один удар, кровь застывает в жилах, ноги отказываются идти, а руки наливаются свинцом. Не будет преувеличением сказать, что для Веры это крупнейшее потрясение за всю ее жизнь. Такого потрясения Вера не испытала, даже когда обнаружила труп у себя в магазине. Из богатого жизненного опыта она знает, что мертвые тела нечасто можно увидеть в чайном магазине, но такая вероятность существует физически. А то, что она видит сейчас – за гранью возможного. Потому что перед «Всемирно известным чайным магазином Веры Ванг» стоит тот самый человек, которого Вера днем ранее обнаружила мертвым.

8 Оливер

Первая мысль, которая прошивает сознание Оливера: «О, нет. У меня совсем недавно умер брат, а я сейчас убью эту несчастную женщину».

Действительно, женщина стоит в нескольких шагах от него, и, кажется, у нее вот-вот случится инфаркт или лопнет аневризма в мозгу, или что там происходит, когда пожилой человек переживает потрясение.

Оливер поспешно вскидывает руки, стараясь при этом не напугать женщину еще сильнее.

– Не волнуйтесь, я не он! Я его брат! Брат-близнец.

В глазах женщины появляется проблеск осознания. Отвисшая челюсть захлопывается и снова приоткрывается. Женщина издает «Ох», делает шаг вперед и беззастенчиво разглядывает его лицо.

– Ах, ты точь-в-точь как он.

– Да. И в этом неприглядная сторона жизни близнецов.

Вообще-то неприглядная сторона жизни близнецов заключается в том, что разница между ними составляет минуту, и Оливер ощутил на себе каждую секунду этой разницы, оказавшись вторым по всем показателям. Он на дюйм ниже Маршалла, его глаза на оттенок бледнее, а подбородок чуть менее волевой. В школе Оливер был известен как Недомаршалл.

– Айя, – женщина тычет в него пальцем. – У меня чуть инфаркт не случился!

– Мне жаль.

Это действительно так. Несмотря на выставленный на него палец, женщина кажется милой, и умри она, Оливер искренне расстроился бы.

– Я Вера, владелица «Всемирно известного чайного магазина Веры Ванг», – она произносит это с таким апломбом, словно говорит: «Я королева Англии».

Очевидно, это должно произвести на него впечатление, поэтому Оливер кивает и вскидывает брови.

– Здорово. Я слышал, здесь мой брат… ну…

– О, да, внутри. Хочешь посмотреть на контур его тела? Хм, или это слишком тебя расстроит? Ну, не бери в голову, если ты расстроишься, у меня есть для тебя чай. Заходи. Как уж тебя зовут? Дай угадаю, тоже что-нибудь на «М»? Майкл? Марк? Моррис?

Она с таким азартом перечисляет имена на «М», что Оливеру даже становится неудобно, что его зовут не Майкл или Моррис. Но разве не в этом его вечная проблема? Вечный человекоугодник или, как называл его Маршалл в старшей школе, «подлиза», или «неудачник», или «безнадежный позорник». Маршалл выдумывал для него еще множество прозвищ, большинство из которых включали в себя известные части тела, но Оливер предпочитает не вспоминать об этом. Все в порядке. Если не думать чересчур много о Маршалле.

И все-таки, почему он здесь, если не хочет думать о Маршалле? Когда же Вера отпирает дверь и жестом приглашает его войти, Оливер с удивлением обнаруживает, что ноги его не слушаются. Он заставляет себя сделать шаг, затем еще один. Вдох, выдох. И вот наконец он внутри.

Конечно, Оливер видел контур тела с улицы, но стекла такие пыльные, что запросто можно было представить, что контур – всего лишь причудливая игра теней. Но теперь он видит четкие линии, и внезапно приходит осознание, что Маршалл мертв. Здесь Маршалл встретил смерть. Какие мысли посещали его в последние мгновения жизни? Думал ли он о нем, Оливере? Винил ли его? Скорее всего. Это Оливер виноват, всегда и во всем виноват Оливер.

Так повелось с тех пор, как их мама умерла, готовя любимый десерт Оливера. Им было по шесть лет. Оливер обожал ледяную стружку и попросил маму сделать немного, а он был ее любимчиком, и, конечно же, мама согласилась. Оливер с Маршаллом находились в гостиной и играли в «Кто громче пукнет», как вдруг с кухни донесся грохот. Оба бросились туда. Мама лежала на полу, и вкруг ее головы растекалась лужа крови. От мороженицы повсюду набрызгало водой, из-за чего мама поскользнулась и ударилась головой об угол стола. Отец и Маршалл винили Оливера в ее смерти. Он сам винил себя. Но они завели привычку также винить его во всем прочем, и Оливер не знал, как справляться с этим наряду с собственной скорбью и чувством вины. Поэтому он сделал единственное, что мог: взял на себя всю вину, стараясь быть как можно меньше и незаметнее. Это срабатывало с отцом, к тому же тот по большей части и так делал вид, будто Оливера не существует, но от Маршалла невозможно было скрыться. Брат щипал его, а затем, не получая отпор, принимался бить, сначала в плечо, потом по туловищу, и наконец по голове, так что Оливер сворачивался в клубок, мечтая умереть.