НепрОстые (сборник)

Следи за дыханием, так как только оно может установить диктат ритма.

Постоянно имей в виду деревья, они исчезают и появляются наиболее надежным образом.

Когда очень утомлена, то переставай быть непреклонной и засыпай.

Дотянись губами до своей середины.

Стрелять в окно – как заглядывать в окна.

Попробуй понять, как черные делают джаз.

Открытость. Щедрость. Благодарность.

14. Чтобы выучить все эти и бесчисленное количество других тонкостей снайперского искусства, необходимо безоговорочно придерживаться строгого режима – постоянно заниматься любовью; и только на открытом воздухе. Долго, легко, сильно, быстро, нежно, упрямо, неуклюже, хорошо, мудро, внимательно, очень внимательно, мудро и хорошо. На земле, на листьях, на мху, на деревьях, под деревьями, на холмах, в ямах, на ветру, под снегом, на льду, вдоль дороги, поперек моста, над мостом, в сумерках и в ночи, на рассвете и днем, перед, после и во время еды, молча и с криками. Стоять. Ходить. Сидеть. Лежать. Так, как можно было успеть за самую долгую зиму 1914 года.

Всю эту долгую зиму, которая длилась до апреля 1914 года, Себастьян и Анна почти не заходили в помещения. Анна говорила то, что подумалось, а думала, как чувствовала в тот миг. Она плакала от нежности, потому что никогда в жизни не была такой сильной. Порой, когда Себастьян был в ней, то казалось, что надо еще ближе, а иногда он был страшно близким сквозь несколько сорочек. Когда она сгибалась, то он был уверен, что что-то заставляет сгибаться и его. Словно вокруг кожи возник еще один слой тугой оболочки.

Чрезмерные дни.

Третья старая фотография – разве что в Лярусс

1. Этот снимок Себастьян – если бы его вдруг спросили – ни за что не смог бы описать детально и точно, хотя видел много раз, и ничего сложного на нем не было изображено.

Может быть, именно законы редукции, запоминания и забывания, которыми был так захвачен Франциск, сработали в случае взаимоотношений Себастьяна и этой фотографии вполне.

Лица – наилучшие сюжеты, – говорил Франциск.

Франциск говорил – сюжеты не заканчиваются и не исчезают. Они могут время от времени забываться.

Сюжет лица Франца вспоминался Себастьяном по-разному на протяжении жизни, но никогда не так, как на этой фотографии.

2. Она была сделана на похоронах Франциска в мае 1915 года.

Франциск лежал на застеленной покрывалом скамье возле ямы на кладбище за Яливцом. Снимали так, чтобы можно было разглядеть только Франца, а не похороны. Франц, обряженный в вышитую сорочку, черес и красные гачи, сложил руки на груди, держа крест из двух карандашей, связанных пучком полонинских трав (так придумал Лоци). Перстень с речными камешками, который Франциск сам себе сделал, годами носил, не снимая, а потом снял и не выбросил, но отказался надевать, торчал промеж карандашей. Отверстие для головы и шеи в сорочке накрыто китайкой.

Сама голова лежит (точнее – стоит) отдельно немного дальше на скамье. Черная борода и седые длинные волосы расчесаны так, что, кроме очей и носа, лица почти не видно.

3. Себастьяна на похоронах не было, этого он не видел. Маленькую девочку – дочку Анны и его дочку, внучку Франциска, о которой тот не успел узнать, принесли вчера. Францу отрубили голову позавчера. Себастьян был при этом. Потом ждал, пока стечет кровь, мыл и чесал Франциска, обряжал его в сорочку и гачи. Голову положил в корзинку, накрыв папоротником. А на следуюший день курьер принес младенца от убитой Анны.

Весь день, когда в Яливце торжественно хоронили Франца, Себастьян не отходил от его внучки, у которой, наверное, болел животик, и она непрерывно плакала.

Себастьян не мог запомнить фотографию, возможно, потому, что не представлял себе, как все было на похоронах, но слишком хорошо знал, что было перед этим.

4. Весной 1914 года Анна могла стрелять лучше, чем Себастьян. Теперь он снова чаще бывал где-нибудь с Франциском, потому что Анна брала оружие и шла на несколько дней в горы. Там она выслеживала зверей, смотрела на них и доучивалась в снайперстве тому, чего не мог знать Себастьян – как выглядит снайпер с противоположного конца винтовки. Не убивала никого, кроме оводов, пытавшихся сесть на вымя полонинских овец.

Я так тебя очень хочу, – говорила Анна, – что не знаю, могла бы ли вообще заснуть, если бы не так хотела спать рядом с тобой. И засыпала, требуя, чтобы под головой была Себастьянова рука. Я хотела бы быть твоей дочерью – чтобы ты был моим папой. Папа – для того, чтобы мог потом сниться.

5. Весна началась только в апреле. За зиму набралось без меры снега, который начал таять весь сразу, невзирая на южные и северные склоны и высоту над уровнем моря.

Где-то внизу текли грязные и переполненные реки, разливаясь наводнениями в разных городах, но там никто не знал, как сходят в горах снега.

Яливец тоже стекал. Каждый каменный дом в ту весну слегка размылся. Все из-за толщины зимнего обледенения.