НепрОстые

75. Себастьян почему-то напомнил себе рассказ одного из растаманов про то, что у сегедской Нанашки есть в Сегеде маленькая частная тюрьмa, в которой держaт случайных людей, арестованных для того, чтобы рассказывать Нанаште всякие байки.

76. Когда Себастьяна через пару часов выпустили, и он снова шел к Мокрой через Кёнингсфельд и спешил к Анне, то никак не мог понять – почему все так легко и безболезненно случилось. То ли потому, что сразу сказал фольклористам, где искать сокровища Довбуша (о разных ценностях стоит признаваться быстрее, чем начнутся пытки, – учил он Анну), то ли он был прав, и попытка понимания посредством разных языков действительно – пик бытия. Хотя могло быть даже проще: или эти люди действительно были фольклористами, или помог фальшивый ритм. Может быть, и то, и другое.

77. Он пришел домой только следующим утром.

Анна очень долго спала, потому что заснула перед самым его приходом. Себастьян не снимал с нее даже обуви, чтобы не разбудить, сидел рядом и ждал, пока она так хорошо спала.

Сыр таки завонялся, он прожаривал его с тмином, а она грела на огне из мягких, потому что мокрых, веток вчерашний суп – хлеб, лук, заячью капусту и сушеные на дереве вишни намочить в сливовице, варить в воде со сметаной, добавить масла, соли, паприки, налить в миски, в каждую порцию плеснуть большую ложку горилки и есть, пока очень горячее (кроме обязательных ингредиентов, Анна утопила в супе весь жареный сыр).

Потом Себастьян рассказывал, что ничего более удивительного никогда не слышал.

Если по карте (легенда)

Написанное в Париже в 1976 году блестящее историческое эссе Анны Себастиани о психологии христианского мученичества «Безответственная последовательность плотная» имеет такой лирический эпиграф – «О том, что это приходили святые, узнаешь через столетия. Тодиаска, 1951».

Правдоподобно, что эта фраза автобиографична и касается встречи Анны с будущими мучениками катакомбной украинской греко-католической церкви на горе Тодиаска. Судя по месту и времени, речь идет о путешествии Анны и Себастьяна из Мокрой в Яливец.

Если это действительно так, то самый вероятный маршрут путешествия выглядел так:

Дойче Мокрая – Руська Мокрая – Кёнингсфельд – Свидова – Берлиаска – Пидпула – Тодиаска – Блызныца (пять последних – горы на Свыдовке) – Квасы – Мэнчил – Шэшул – Яливец.

Семь

1. Было так холодно, что невозможно было снять с себя хотя бы кожухи.

2. Сидя на каменном полу пустой комнаты, они любились так просто, что Анне показалось, будто она распалась на много частей, каждая из которых любится с Себастьяном.

3. А он чувствовал, что научился летать, хотя понимал, что это оттого, что – в Яливце.

4. Холод не мог протиснуться в раскрытые щели одежды, потому что навстречу ему вырывался жар с особенным привкусом обонятельной галлюцинации.

5. Главное – не спешить выходить, когда ничто не держит и можно поговорить.

6. Если так – ты такая большая, а в действительности – маленькая.

7. Тебя так много и так мало.

8. Так хорошо миру, и мир тоже хорош.

9. Хотя в тебе мир лучше, чем вне тебя.

10. Больше всего хочу касаться своего беременного живота вместе с тобою.

11. Если у тебя будет когда-нибудь другой муж, то он погибнет оттого, что у него будет слишком хорошая жена.

12. Не говори со мной такими интонациями – так говорят, когда закрыто, когда не можешь пробиться.

13. Я хороша тогда, когда ты об этом мне рассказываешь.

14. Анна задремала, сидя на Себастьяне, упершись лбом в плечо, и он должен был так сидеть, хотя очень хотелось разогнуться и лечь.

15. Как и с предыдущими Аннами, с этой всегда было так, как в первый раз в мире.

16. Потом за Анной пришел старый Бэда. С Непростыми ничего не случилось. Сюжеты не могут заканчиваться. Они решили ехать куда-то за край света и ждут ее в броневике. Анна стала страшно грустной. Себастьян сказал, что никому ее не отдаст. Она выпила много джина и заплакала. Бэда пришел еще раз. Себастьян выгнал его и бросил в окно гранату. Анна напилась и начала размышлять вслух про их семью. Себастьян впервые понял, что она воспринимает все совершенно иначе, чем он. Она плакала и пыталась поцеловать его в руки. Он не давал, она перестала плакать и спокойно попросила позволения поцеловать каждую руку по разу. Себастьян позволил, и она сделала то, что хотела. Вторую целовала очень долго. Он вынужден был отнять руку, чтобы кинуть еще одну гранату. Анна сказала, что он делает для нее слишком много. И пошла к дверям. Себастьян не мог этого понять. Помнишь, мы говорили? Она обернулась, но не останавливалась – вышла, пятясь. Себастьян сделал какой-то такой жест, что Анна, когда была уже возле броневика, не удержалась и попробовала его повторить сама себе, словно стала Себастьяновым биографом. Интересно, что делает в эту секунду папа. Поиск интересного – самый человеческий признак, папа такое говорил. Так говорил Себастьян, так говорил Франц.

17. Себастьян не мог ни сидеть, ни идти, ни стоять, ни лежать.

18. В глубине легких было пусто.

19. Три тысячи раз он подумал слово «Анна».