Непрожитая жизнь

– Носить длинные волосы в принципе не разрешалось. Всех, у кого они отрастали чуть ниже уха, просили подстричься. И все стриглись. Все, кроме Раффи.

– Сколько раз он звонил нам и жаловался! Никогда не забуду, – говорит Изабелла. – Я пыталась уговорить Рафаэля, но все без толку.

– В общем, директор был очень рад нашему неожиданному уходу, – подводит итог Пьер.

– Он терпел вас с ваших восьми лет, ему нужно памятник при жизни поставить, – весело вставляет Жак.

– Он, может быть, конечно, и рад, – сделав глоток вина, говорит Рашель, – но я скучаю по тебе, – заканчивает она, глядя в глаза Рафаэлю.

Тот опускает голову.

– Как твой отец? – меняя тему и спасая Рафаэля, интересуется Эдит.

– Расскажи про проект в Абу-Даби, – восклицает Изабелла, – их отель практически достроен!

– Да? – спрашивает Августин не без интереса в голосе. – Когда открытие?

Глаза Рашель начинают блестеть.

– Оно запланировано на начало сентября! Остались только внутренние работы.

– Давайте съездим туда, – предлагает Изабелла, – Рафаэль, что скажешь?

– Я не очень люблю Арабские Эмираты, ты же знаешь, – отвечает он, не поднимая головы.

Изабелла разочарованно вздыхает. Прислуга уносит пустые тарелки, наполняет бокалы, подает запеченное мясо с гарниром. Движения слуг плавные и уверенные.

– Леа, – обращается ко мне Изабелла, произнося мое имя так, будто она подзывает собачонку, – а чем занимаются твои родители?

Как раз перед этим я положила в рот кусок мяса, и теперь он комом встает в горле. Старательно пережевывая еду, я делаю глоток вина, но не могу наслаждаться вкусом трапезы, потому что в голове крутится: «Я не знаю, где мой отец, а мать работает официанткой в кафе». Но я ни за что не произнесу это вслух.

– Изабелла, я видел фотографии с Канн, ты была сногсшибательна на красной дорожке, – пробует сменить тему Квантан. – Как вообще прошел фестиваль?

– Как обычно: фильмы, вечеринки, звезды и фотографы, – сухо отвечает она и глядит на меня, приподняв идеальную бровь. Потом не терпящим возражения тоном повторяет с улыбкой: – Леа?

– Не отвечай, если не хочешь, – твердо произносит Рафаэль.

Изабелла резко опускает бокал и в упор смотрит на сына.

– Что значит «не отвечай, если не хочешь?» – Ее раздражение настолько ощутимо, что я поеживаюсь. – И не смотри на меня так, Рафаэль, я не спрашиваю ничего такого.

– Изабелла, – тихо окликает ее муж.

– Седрик, я задала элементарный вопрос! Чем занимаются ее родители? Если у нее их нет, это, конечно, ужасно и очень печально, но об этом можно сказать вслух! Мы похоронили сына и знаем, что это такое! А если они живы и здоровы, это вообще проявление неуважения! – возмущенно гремит она.

Рафаэль с грохотом отодвигает стул и бросает:

– Леа, ты идешь со мной.

Изабелла свирепо смотрит на него:

– Нет, я запрещаю тебе, слышишь?! Сядь на место, ты никуда не идешь, и она тоже!

Рафаэль поворачивается к ней и устало спрашивает:

– Тебе еще не надоело?

– Не разговаривай со мной в таком тоне, ты мой сын!

– Изабелла, – снова говорит Седрик, на этот раз чуть погромче.

Но она делает вид, будто не слышит его.

– Ты не имеешь права разрешать всяким маленьким девочкам игнорировать твою родную мать, – продолжает она. – Мало того, что ты привел неизвестно кого на семейный ужин, ты еще и открыто проявляешь неуважение и думаешь, что я буду молчать?!

– ИЗАБЕЛЛА! – стукнув ладонью по столу так, что дрожит посуда, гремит Седрик и смотрит на жену злыми серыми глазами. – Прекрати сейчас же. Ты находишься в доме моих родителей, за столом с моей семьей и устраиваешь сцену? И при этом говоришь об уважении? – Его голос звучит холодно. Он больше не кричит, лишь отчетливо выговаривает каждое слово. – Рафаэль, сядь, – кивает он в сторону сына.

И Рафаэль садится. В комнате наступает неловкая тишина. Мое сердце бешено бьется в груди, а руки дрожат, и я прячу их под стол. Тишина с каждой секундой становится все более угнетающей.

– Как прошло гран-при в Монако? – обыденным тоном интересуется Пьер. Я бросаю на него преисполненный благодарности взгляд, он в ответ подмигивает. Ему вновь удается разрядить обстановку.

– Там была такая чудесная погода, – начинает щебетать его мама, – и все происходило в лучших традициях. Яхты, вечеринки, море шампанского. Я так и не поняла, почему вы не приехали? – интересуется она у мальчиков.

– Я не хотел уезжать из Парижа, – глядя на Капюсин, с улыбкой отвечает будущий президент.

– Привез бы ее с собой!

Эдит смеется.

– Разбежались, привез с собой! Я говорила по телефону с ее мамой и поняла, что ради ее доверия нашему дорогому Пьеру пришлось бы по меньшей мере убить дракона, и то не факт, что она впечатлится его героизмом. Я еле уговорила ее отпустить Капюсин к нам на три дня, – с улыбкой в голосе заканчивает Эдит, и все за столом смеются. Практически все. Седрик и Изабелла сидят с погрустневшими лицами, точно так же, как мы с Рафаэлем.

* * *