Непрожитое (СИ)

П.С. Помните, что в самые холодные и лютые времена, нас согреет любовь друг к другу. Я люблю вас.

Гермиона хотела убежать. Ужасные и такие яркие воспоминания кружили вокруг неё сумасшедшим калейдоскопом. Она не могла остановить рыдания, которые, подобно бешеным собакам, сорвавшихся с цепи, раздирали её изнутри своими когтями. Она задыхалась в своей боли, ей казалось, что совсем скоро сердце не выдержит. Разорвётся на части. И обе его части последуют за ним. Потому что без него… ничто не будет иметь смысла, девушка это знала.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, она истошно закричала, желая заглушить его голос в своей голове. Вот он зовёт её по имени, а спустя секунду она слышит его заразительный смех. И сердце сжимается до такой степени, что она перестаёт дышать. Эти звуки, эти воспоминания… Они были пропитаны им. Они принадлежали ему. Также, как принадлежала и Гермиона.

Девушка падала, тонула в этой нескончаемой боли. Это жгучее чувство внутри стало частью её самой. Она была уверена, что больше никогда не сможет вдохнуть полной грудью, не ощутив снедающей пустоты внутри.

Это её ломало.

— Герми? — взволнованный голос прорвался сквозь пелену отчаяния. — Гермиона! Гермиона, очнись же!

Кто-то тряс её за плечи, но она отчаянно замотала головой. Ей нужно было остаться здесь. Она хотела снова увидеть его. Она нуждалась в нём. Больше чем в воздухе. Ведь…

Он и был её воздухом.

— Родная!

Кислород в лёгких закончился в одно мгновение. Она распахнула глаза почти против воли, когда услышала своё прозвище. Прозвище, которое дал ей он.

— Ф… Фред? — выдохнула Гермиона и, проследив, как парень треплет свои волосы по такой раздражающей привычке, не выдержала. Закрыла лицо руками и громко разрыдалась.

Ее тело тут же обвили такие мягкие и любимые руки. Гермиону пробрала дрожь: всё было таким реальным, что она не могла понять, спит она или нет.

— Тш-ш, — шепнул Фред, прикасаясь губами к её волосам, — это всего лишь кошмар. Всё хорошо, родная. Я с тобой, слышишь? Я рядом.

Трясущимися руками Гермиона скользнула руками по спине парня, забираясь ладонями под майку. Она всегда так делала. И наконец, когда пальцы ощутили обжигающее тепло его тела, её начало отпускать.

Гермиона глубоко вздохнула, и ноздри защекотал запах мяты. Она подумала, что могла бы раствориться в нём. Видит Мерлин, однажды она сделает это. Неотвратимо. Без остатка.

— О, Мерлин, — прошептала Гермиона, улавливая лишь остаточные воспоминания из сна, и уткнулась носом в грудь Уизли.

— Что такое?

Фред немного отстранился и заглянул ей в глаза. У девушки защемило сердце, когда она встретилась взглядом с сияющими, но всё ещё обеспокоенными глазами. Он всегда беспокоился за неё. И от этого Гермиона любила его ещё больше.

— Это было так реально, — пробормотала она, отводя взгляд, чтобы он не увидел у неё в глазах тот ужас, что всё ещё — Гермиона знала — клубится в задворках сознания.

— Расскажешь мне? — спросил он, прижимая ее ближе к себе.

Фред должен был узнать, что напугало её до такой степени. У него в ушах до сих пор звучал её болезненный крик, и от мысли о том, что она испытала такое, у него болело сердце.

У девушки засосало под ложечкой. Она не знала, стоит ли рассказывать ему. Ведь ужасная правда заключалась в том, что Фред Уизли умер в этом кошмаре. Она всё ещё видела его неестественно бледное и недвижимое тело.

— Пожалуйста?

Глубоко вздохнув, она едва слышно произнесла:

— Ты умер, Фред.

— И как? Бледность мне идёт? Я был всё таким же красавчиком?

Гермиона беспокоилась, не придётся ли ей подбирать свою челюсть с пола. Замахнувшись, она ударила его по спине, и он ойкнул.

— Между прочим, это надругательство над…

— Даже не вздумай заканчивать эту фразу! — предупредила Гермиона и вскочила с кровати.

— Посмотрите на него! Он ещё и шуточки пускает! Да как ты можешь заниматься таким в данной ситуации?! — вне себя закричала девушка. Она не могла понять, как он может так легко относиться к этому.

По его губам скользнула шальная ухмылка.

— Ну, мы не сможем ничем таким, — он выделил это слово, — заниматься, пока ты не не вернёшься в кровать, родная.

— Фред! — завопила Гермиона. Ей хотелось кинуться в него чем-нибудь и начать объяснять, что сны у волшебников — это серьезно.

С таким нельзя шутить!

Вздохнув, Фред поднялся с постели и, подойдя ближе, заключил её в объятья, несмотря на слабые попытки к сопротивлению.

— Конечно, мне не каждый раз заявляют, что видели во сне мою смерть, но, Гермиона, родная, это всего лишь сны. И прежде чем ты начнёшь мне объяснять их важность, позволь сказать: я не верю в предсказания. И ты, насколько я помню, тоже.

— Все было не так, — Гермиона покачала головой, сама не понимая, почему не может отпустить этот сон. — Эмоции были такими, будто это уже случилось. Мне кажется, они до сих здесь, внутри меня. То, что я потеряла тебя, стало для меня началом конца. Я не могла даже дышать, ведь с каждым вздохом эта боль всё больше въедалась в меня. Я даже хотела…