Нептунова арфа (с сокращениями)

Больше ему здесь, в пещерах, делать было нечего. Правда, вылезать наверх - тоже перспектива, прямо скажем, безрадостная. Не хотелось, ой, не хотелось Аракелову встречаться сейчас с Ганшиным. Не сорваться бы, не наговорить бы такого, чего потом вовек себе не простишь: нет ничего бессмысленнее бессильной озлобленности побежденного. Оба они с Ганшиным были уверены - каждый в своей правоте. И у Ганшина хватило сил, характера, возможностей свою правоту, если не доказать, то хотя бы навязать...

Он сидел на краю сифона, свесив ноги в воду. Ганшинский взрыв породил просадки и смещения не только в недрах острова, но и в аракеловских мыслях и чувствах. В них медленно, трудно проходила какая-то перестройка, совершались подспудные духовно-тектонические процессы, осознать которые он пока еще не мог. Но в одном он был уверен. История эта не может кончитьс просто так, ничем, не может остаться лишь одним из эпизодов его, аракеловской, жизни.

Так было уже - тридцать лет назад, когда расформировывали военно-морское училище и курсанту Аракелову пришлось искать себе новое место, новое поприще, новую точку приложения сил в изменившемся после разоружения мире. И он нашел ее, стал батиандром, "духом пучин", и не было дня, даже часа; даже минуты, чтобы пожалел он о своем выборе.

И так было снова - пять лет назад, когда вызвал его к себе Григорян, битый час ходил вокруг да около, а потом вдруг отрубил: "Все, Саша. Я понимаю, трудно это, больно, но лучше уж сразу. Не пропустила теб медицина. Окончательно. Понимаешь, тебе уже сорок пять". Скажи ему это кто-нибудь другой, Аракелов, может, и стал бы спорить, возражать, требовать... Но Григорян сам был батиандром - еще из первого набора. Он сам шагнул через этот порог. И Аракелов выслушал приговор молча. И так же молча принял новое назначение (иначе он сделанное предложение не воспринимал) - начальником подводных работ на "Руслан".

И вот теперь... А что, собственно, теперь?

Вода в сифоне пришла вдруг в движение, словно в черной ее глубине взыграла мощная рыбина, вроде того группера, что живет под скальным козырьком возле входа в туннель. Только какая же рыба может жить в этой луже? Бред!

Аракелов вскочил на ноги - как раз в тот момент, когда из черной, маслянисто поблескивавшей в свете лежавшего рядом на песке фонар показалась голова, неузнаваемая в бликующем коконе "намордника".

Ганшин?!

Быстрым движением человек выбросил тело из воды, сорвал "намордник"...

- Аина?!

- Вы живы, моряк? Живы!

Папалеаиаина шагнула к нему, обняла, спрятала лицо на груди. Вода ручьями стекала с ее тяжелых волос, и Аракелов не сразу понял, что она плачет. Плачущая Папалеаиаина - с ума сойти... Аракелов успокаивающе погладил ее:

- Что случилось, Аина? Как вы сюда попали?

- За вами... Я думала... Мы боялись... - Папалеаиаина говорила быстро, неразборчиво, всхлипывая, и Аракелов толком ничего не понимал.

- Ну, успокойтесь, успокойтесь, все хорошо, - бестолково бормотал он; увещевать плачущих женщин никогда не было его любимым занятием. Успокойтесь же, Аина...

- Да... А вы знаете, сколько времени? Три часа ночи, ясно?

Аракелов и не предполагал, что ползал по лабиринту пещерных ходов так долго.

- Мы чуть с ума не сошли, - успокаиваясь, более связно заговорила Папалеаиаина и отстранилась от Аракелова. - Отправились вас искать. А вдруг вас тут... - Она снова всхлипнула.

- Да жив, жив я, - безрадостно отозвался Аракелов. - Что со мной будет? Вот Арфа...

- И пошли искать... Орсон и Бен сейчас в ходах, что от Первого грота... Карлос, Бенгтссен, Грант - в верхних пещерах, я им сухой путь показала... Ганшин и Жюстин...

- Ганшин? Он что, тоже? - перебил Аракелов.

- Ну конечно! Это ведь не он.

- Что "не он"? - не понял Аракелов.

- Взрыв. Это не он. Понимаете?

- Нет.

- Я тоже. И все мы тоже. Что-то случилось. Там по всей бухте - рыба кверху брюхом.

Подводный взрыв. Аракелов запутался окончательно. Если не Ганшин, то кто же? Или что?

- Все равно, - махнул он рукой. - Его взяла. Может торжествовать теперь Николай Иванович.

- Нет. Я привезла Указ. Работы остановлены.

- Зачем? Арфы-то больше нет?!

- Нет?!

- Я только что оттуда. Ходы обрушены. Замолчала Арфа.

- А может быть?.. - Папалеаиаина легко коснулась его руки.

- Нет, Аина. Это как раз те трубы. Мы же здесь все облазили. И потом вы ведь пришли сюда, пришли с берега, во время прилива. Если бы Арфа запела - не бывать бы вам здесь.

- Я не думала об этом, моряк...

- И зря. Но теперь это неважно. Уже неважно. Остров от Арфы избавлен. Так что пусть Ганшин строит тут все, что надо.

- Он не будет строить, моряк. Он уедет.

- Почему?

- Я немножко знаю его. Строить здесь будут, да. Но уже не он.

Аракелов подумал и кивнул: понять можно.

- Но что же все-таки случилось? - спросил он, скорее просто подумал вслух.

Папалеаиаина пожала плечами.

- Если б знать...

- Узнаем, - сказал Аракелов. - Узнаем. Обязательно. Я узнаю.

- Вы?

- Да, - сказал Аракелов, отчетливо понимая, что взваливает на себя, да. Я должен.