Непутевая, или Подарок для принца (СИ)

Разжав капкан, который, к слову, разве что кошку удержал бы, я улыбнулся мастерству конструктора, но тут же попал в очередной силок. На ноге затянулась петля, я, не подумав, дернул ею, и раздался оглушительный звон. С крыши сарая на предусмотрительно подстеленный металлический настил, громыхая и звеня, посыпались тазы и банки, во дворе залаяли собаки, а я с позором нырнул в ближайшие кусты. Какой-то незамысловатый чудо-сторож сейчас провел меня по полной!

Ситуация здорово повеселила и добавила немного сил. Пока счищал налипшую грязь, сидя в колючем кустарнике, на втором этаже зажегся свет. Едва взглянув наверх, я поменял свои планы.

Греттель распахнула окно, внимательно вглядываясь вглубь двора. Не обнаружив ничего подозрительного, зябко запахнула халатик и закрыла створки. Свет потух.

Недолго думая, вскарабкался на балкончик под этим же окном и, рискуя быть прибитым ее мужем, поскребся по стеклу.

— Кто здесь? — девушка охнула, снова зажигая свет.

— Греттель! Это я… Флориан.

— Флориан? О боги! Что ты делаешь тут?! — Греттель торопливо закутывалась в халат. — Слезь немедленно, негодник! Не ровен час, соседи увидят, расскажут Никаэлю. Как я объясню ему, что ко мне — матери троих детей — по ночам в окно лазят молодые ухажеры?

— Впусти меня, Греттель!

— Уходи, Флориан! С ума сошел? Стыда не оберешься!

— Впусти, или я всю ночь буду петь у тебя под окном серенады! Любовные!

— Пой их Диали!

— Она не захочет меня видеть!

— А я при чем?

— Греттель, ну пожалуйста! Ну выслушай меня, прошу!

Греттель закатила глаза и показала пальчиком вниз.

— Дверь, Флориан! К нам в дом обычно ходят через дверь!

Я понятливо кивнул и быстро спустился с балкончика. Дверь открылась спустя несколько минут. Греттель, прикрывая ладонью фонарь, с опаской осмотрелась по сторонам и кивком пригласила меня внутрь.

— Пойдем в кухню, — подсвечивая дорогу, прошептала она, поднимаясь по лестнице на второй этаж. — Святая Эффа, дай мне разум! Зачем я его сюда впустила?

В кухне Греттель запалила настенные светильники и всплеснула руками, оглядев меня.

— Флориан! О боги! Ты ранен? Да что с тобой случилось, не пойму? Тебя жевали волки?

— И не только волки, — улыбнулся я. В кухне витали сдобные ароматы, и живот утробно заурчал, только сейчас вспомнил, что не ел несколько дней! — Что тут, Греттель? — я нагло заглянул под полотенце, которое уютно укрывало чашку румяных пирожков. Не дожидаясь разрешения хозяйки, торопливо запихнул один в рот.

— Святая Эффа! Ты голодный?

Лучше бы я этого не делал, потому что Греттель тут же загромыхала кастрюлями.

— Не надо, Греттель, я же ненадолго!

Какой там! Зашипел чайник, передо мной вмиг оказался таз с теплой водой.

— Руки! — скомандовала Греттель так, что я не смог не подчиниться.

Закатав рукава, она сама, словно ребенку, вымыла мне руки в тазу, потом взглянула на лицо.

— Я сам! — поспешил уверить ее, понимая, что иначе мне светит принудительное умывание как в детстве.

Греттель только успевала причитать:

— Да в какую мясорубку ты угодил? А губа? Святые эллины… И скула? Синяк на пол-лица же будет! И зачем только боги даровали тебе такую внешность? Ты их дар совсем не ценишь!

Она крутилась рядом с чистым полотенцем, аккуратно оттирая мне лицо.

— Да ладно, Греттель! Заживет! — я исхитрился стащить у нее из-под руки еще пирожок, но следующий она отобрала решительно.

— Сколько ты не ел?

— Дня три, не помню, — я снова потянулся к миске, но получил по рукам.

— Я разогрею тебе суп!

— Да некогда мне, Греттель!

Понятно, спорить бесполезно. Суп отправился на очаг, а Греттель заменила воду в тазике.

— А это что?

— Попал в ловушку возле дома, — я повел носом вдоль грязного пятна на груди, в которое она ткнула пальцем, и улыбнулся. — У вас хорошая охрана.

— Ох, это Этьелен, — выдохнула Греттель. — Ну-ка снимай, я застираю.

— Ну хватит! — пришлось вспомнить кто я, и зачем здесь. — Сядь! — я почти силком усадил ее на стул. — Я должен объясниться!

Греттель вытерла уголки глаз зажатым в руках полотенцем и отрицательно качнула головой.

— Не должен, Флориан. Я никогда не поверю тем сплетням, что бродят по вашему замку.

Я улыбнулся, ощущая, как теплеет в груди от слов этой прекрасной женщины. Захотелось обнять и расцеловать ее в обе щеки. Взял в руки ее ладонь, что безвольно лежала на столе, и поднес к губам.

— Спасибо, Греттель, — поцеловал, зажав ее пальцы в ладонях. — Ты умница, но… помоги мне.

Она заботливо убрала с моего лица грязную прядь и улыбнулась. Я расценил этот жест как знак согласия.

— Завтра об этом будут судачить все, кому не лень. Об этом напишут в «Королевском вестнике». Но я прошу тебя — не верь, — я понизил голос до шепота, буравя ее умоляющим взглядом. — Не могу сейчас ничего сказать, я связан словом. Но знай одно… Я люблю твою сестру, и я чист перед ней.

Она снова согласно кивнула и утерла набежавшую слезу.

— Греттель, — я поднялся, и она вскочила вслед за мной. — Если я останусь жив, клянусь…

— Что?! Что ты несешь? — встрепенулась она, хватая меня за рукав. — Что значит — останусь жив? Флориан, что ты задумал?!