Непутевая, или Подарок для принца

— Убирайся! — еще его извинений мне не хватало! Меня словно что-то подстегнуло, заволакивая гневом взор и разум. Я бы и пощечины сейчас не пожалела, да рука не поднимается калечить и без того истерзанное лицо. Предательские слезы душили, но я призвала всю свою силу воли, чтобы их сдержать. — Убирайся прочь к своей невесте!

Стул, стоящий рядом с ним, пулей отлетел в сторону, загромыхав по полу так, что Греттель взвизгнула, врезался в стол, с которого посыпались тарелки. Я успела лишь пригнуться, в ужасе прижав руки к ушам, и даже не заметила, как оказалась зажата между стеной и его высокой фигурой.

Лайэль склонился, тяжело дыша и упираясь в стену руками с двух сторон от моего лица. Сейчас он был так близко, что я словно впала в паралич: не могла пошевелиться или отвести от него взгляд, при этом внутренне содрогаясь от страха. Нет, не боясь, что он меня ударит, было слишком страшно сейчас не устоять: не обнять его за плечи, не прильнуть поцелуем к этим разбитым в кровь губам, близость которых сводит с ума.

— Я сейчас рядом с ней… — отчеканил тихо мне на ухо. Почувствовала, как его волосы щекочут мою кожу, и по телу пронеслась волна озноба. Забывая как дышать, я вжалась в стену.

— Не мучай меня, Лайэль! — взмолилась, почти рыдая, упираясь ладонями в его грудь, потому что вместо того, чтобы отступить, он напирал еще сильнее.

— Я все объясню тебе позже… — его дыхание обжигало шею и щеки, оно тоже срывалось, я ощущала удары его сердца под ладонями, что колошматило в унисон с моим.

Сдерживать слезы было все сложнее, я теперь уже не упиралась руками, а решительно схватила его за грудки, притягивая ближе.

— Объясни сейчас… — выдохнула жарко, наши губы почти соприкоснулись, мне показалось, я чувствую вкус его крови на своих губах.

— Не слушай никого и просто верь мне, Диали…

Просто верь? Как можно верить после того, что я узнала? Ведь он ничего не отрицает! Просто чувствует вину! И хотела бы верить, да не знаю, за что зацепиться! Ни одной, даже самой хлипенькой надежды, кроме его слова…

— Я вернусь к тебе, Ди… — прошептал он, а у меня все внутри перевернулось. Куда он вернется? Зачем? К чему эти пустые, глупые надежды? Когда же он прекратит рвать мое сердце на куски⁈

— Не надо! — выкрикнула в сердцах и попыталась оттолкнуть. — Тебе есть, к кому возвращаться. Она будет тебя ждать!

Он перехватил меня за плечи, сжал пальцы так, что стало больно.

— Я вернусь к тебе, Ди… — повторил жестко, сделав напор на слово «тебе», и исчез в дверях. Я услышала топот ног по лестнице, потом хлопнула входная дверь, а я тяжело сползла по стене на пол.

— Дура! — Греттель в сердцах бросила в меня полотенцем. — Истинно, дура, да что же ты наделала⁈

Я задохнулась в возмущении.

— По-твоему, я должна была расцеловать его, благословить и отправить обратно в постель к Кьяре?

— Ты видела его, Диали? Раскрой глаза! Ну не из постели же он вылез в таком виде! Молодец! Ты просто молодец! — Греттель подняла валяющийся стул и поставила его на ножки. — Парень весь избитый и голодный примчался к ней посреди ночи, ему предстоит что-то опасное, он даже не уверен, что останется в живых! А любимая девушка провожает его в бой напутственным «не возвращайся»!

— Я не его любимая! — бросила с обидой и отчаянно.

— Тогда чего он делал здесь⁈ — Греттель выкрикнула это во весь голос, и я напугалась, что сейчас сюда сбежится весь дом.

Греттель продолжала нервно громыхать посудой, а я окаменевшей статуей застыла у двери. К горлу подкатывала истерика, но далеко не от обиды, а оттого, что было понимание — сестра права.

— Когда же ты научишься слушать свое сердце? — в словах Греттель сквозила боль, она едва не плакала. — Оно же подсказывало тебе верно!

— Но ты же слышала своими ушами эту новость во дворце! — я попыталась предпринять последнюю попытку, чтобы оправдаться. Перед ней или перед собой — уже не понимала.

Греттель бросила тарелки и присела рядом на пол. Поискала полотенце, чтобы промокнуть слезу, но не нашла.

— Я не собираюсь никого слушать. Я верю своим глазам! Все это неправда, Диали! Что-то мешает Флориану объясниться сейчас, но я клянусь тебе, все, что про него болтают, это ложь! Я это чувствую, вот тут… — она приложила руку к груди. — И ты почувствуй.

Она взяла мои ладони, прижала их к моей груди.

— Чувствуешь? Болит?

Я молча кивнула, кривясь, чтобы не заплакать. Не просто болит — полыхает пожаром!

— Вся правда вот здесь… — сестра продолжала удерживать мои ладони, но мне не нужно было больше объяснять.

— Я люблю его, Греттель… — прошептала, и слезы градом покатились из глаз.

— Я знаю, — Греттель вздохнула и хлюпнула носом. — Девочка моя, я знаю! И этот ненормальный тоже любит, — всплеснув руками, она тоже разрыдалась. — И что мне только с вами делать? — всхлипывая, проговорила Греттель, сморкаясь в подол моей юбки.

Я выдернула у нее из рук предмет своего гардероба, так некстати подвернувшийся под руку, подскочила и бросилась вниз. Распахнула дверь. Рассветные ароматы леса ударили в лицо, я ими чуть не захлебнулась.

— Лайэль!