Непутевая, или Подарок для принца

Король важно поприветствовал публику и подошел к нам с Диали. Та, бледнея, вцепилась в мою руку. Могу ее понять, я и сам не знал, чего сейчас нам ожидать. По сути, отец имеет право арестовать даже меня по обвинению в измене государству.

Я сдержанно молчал, соображая, как себя вести, одновременно прикидывая, хватит ли мне сил справиться с охраной. Тем временем дверцы экипажей отворились. Из одного вырулила парочка важных шишек из Совета, а из другой, споря и ругаясь на ходу — госпожа Барбарель и баба Шуша.

Одного взгляда на двух последних мне хватило, чтобы успокоиться. Вряд ли они так разнарядились бы на мой арест. Госпожа Барбарель красовалась в длинном атласном черном платье в алую розу, на голове прическа в виде двух гугулек, украшенных такими же розами и мушка над губой. Хоть сейчас на сцену! Баба Шуша не отставала: яркая — вырви глаз — юбка и шляпа, которая полами застряла в проеме кареты. Именно она и стала причиной их ссоры, ибо чуть не испортила прическу госпожи Барбарель.

Позади меня послышалась возня и возмущенное сопенье:

— Охраняй фланги, Ларри, и вон того длинного с хвостом держи на мушке! Это главный громозуб, хитрый и опасный, он в прошлый раз похитил Диалику!

Ваффель испуганно забегал глазами и обреченно полез за платочком.

— Руки прочь от принца! — раздался возмущенный детский голосок. — Лайэль, ты не волнуйся, мы тебя спасем и никому не отдадим!

В толпе охнула Греттель.

— Этьелен, Ларри! Святые эллины! — она выбралась из кучи народа и теперь бегала вокруг нас, пытаясь поймать сорванцов. — Иди сюда… отдай эту железку! Ваше Величество, простите!

Вмешательство пацанов разрядило обстановку. Отец белозубо улыбнулся.

— Я с миром! — он шутливо вскинул руки в примирительном жесте. — Завидная охрана у тебя, Лайэль!

Пришлось прийти на помощь Греттель:

— Отряд! Занять позиции у часовни! — рявкнул строго, и пацаны резво бросились исполнять, а я повернулся к родителям. — Здравствуй, отец. Мама… — я кивнул головой, приветствуя Силицию.

Диали едва смогла что-то сказать в знак приветствия, все норовя спрятать лицо за моим плечом. Я крепко сжал ее пальцы.

— Отец, если ты приехал сказать, что передумал, то я все равно…

— Я знаю, — перебил он, улыбаясь. — Я слишком хорошо тебя знаю, сынок, чтобы не догадаться, что ты все равно поступишь по-своему…

— Но ты не подписал мое отречение! — я сжал запястья Диали, продемонстрировав их королю.

Отец невозмутимо развел руками.

— Я счел, что ты тоже должен присутствовать при столь значимом для Алайи событии. Поэтому… Ваффель!

Распорядитель тут же возник по правую руку от короля, вместе с пажом, который заботливо держал в руках деревянную подставку и перо.

— Не будем задерживать уважаемых жрецов, — отец поднял голову в небо, с наслаждением вдохнув ароматы леса, пощурился на солнышке и махнул рукой Ваффелю: — Прошу вас, приступайте!

Ваффель вытянулся в струнку и развернул позолоченный свиток.

— «Сим удостоверяю свое добровольное отречение от престола королевства Алайя в пользу своего сына принца Флориана Лайэля, которого после подписания сия документа приказываю именовать королем!» — громогласно провозгласил он и важно добавил: — Согласно законам Алайи последний приказ правителя пересмотру и отмене не подлежит.

Пока я вместе с оглушенной публикой ловил ртом воздух от изумления, не в состоянии вымолвить ни слова, Ваффель расстелил указ на подставке пажа, и король подмахнул его пером.

— Для вступления закона в силу нужен свидетель, который заверит документ. Некое высокопоставленное лицо, обладающее высоким титулом или независимой магией. Кто может? — обратился к массам Ваффель.

— Я могу!

Тьярри только сейчас показался на публику. Завидев его, Ваффель побледнел, потом покраснел и вытянулся в струнку.

— Король Кавьердера и Меридора Тьяурус кьер Дикас! — представил его важно, но заикаясь от волнения, и отвесил низкий поклон.

Народ замер, потом загомонил, раздались восхищенные вопли. Такого количества королей за раз в Медовой балке отродясь не видели. Боюсь, теперь об этом дне тут будут слагать легенды, а эта часовня станет местом особого поклонения.

Тьярри приветствовали так, что мне даже завидно стало. Он и освободитель, и благодетель, и вообще по всем статьям красавец! Ох, доберусь я до этого благодетеля, возможно, прямо сегодня! Чтобы неповадно было вертеть интриги у меня за спиной!

Под моим уничтожающим взглядом Ворон вальяжно подошел к Ваффелю и взял перо.

— Его Величество король Флориан Лайэль Лапидус дила монд Алайя! — помпезно представил Тьярри, подмахивая документ, и хищно улыбнулся, глядя на меня.

Паж поднес указ членам Совета. Те шлепнули на нее печать, которая тут же засияла голубым.

— Зачем, отец? — только и смог вымолвить я, все еще до конца не осознавая того, что произошло.

Он положил руку мне на плечо.