«Непутевые ребята», или Полный трам-тарарам

И со стульями в этом шатре не было никаких проблем. Здесь стоял и мягкий диванчик с высокими подушками и подставочками для ног. А на полу лежал пушистый красный ковер.

Проблема была в отсутствии знаменитостей.

— Где же они? — вопрошал мэр города, который приехал точно в назначенное время, несмотря на то что полночи до блеска начищал свою ливрейную цепь. — Вы же говорили, что они будут.

— Немного терпения, господин мэр, — успокаивал его Али. — Великих артистов нельзя торопить. К тому же нынче модно опаздывать.

— Но вы же говорили, что им не терпится со мной познакомиться. Будучи мэром, я не люблю, когда меня заставляют ждать.

— Они скоро приедут. Поверьте. А пока съешьте банан.

— Я не хочу банан! Будучи мэром, я…

— ПАЛИ! — раздался вдруг пронзительный вопль. — Я ТЕБЯ В ПОРОШОК СОТРУ!

— A-а, Скотт, — как ни в чем не бывало поприветствовал гостя Али. — Наконец-то ты приехал. Позволь представить тебе мэра Гря…

— К черту мэра! — продолжал вопить Скотт, приближаясь к шатру и не обращая внимания на протянутую для приветствия руку мэра. — Почему ты мне ничего не сказал? С чего ты взял, что я захочу сидеть в одном жюри с этой… этой профурсеткой?!

— Послушай, — вкрадчиво продолжал Али. — Для начала тебе нужно остыть. Успокойся и…

—  Профурсеткой? — раздался другой визгливый вопль. — Ты только что назвал меня профурсеткой, Скотт Мертвецки?

— О-о-о — просиял Али. — Лулу, дорогая, добро пожаловать! Какое чудесное выдалось сегодня утро, не правда ли? Позволь представить тебе мэра…

— Да как ты мог? — скрипела зубами Лулу. Она просвистела мимо мэра, по дороге отдавив ему каблуком ногу. — Как ты мог, Али? Если бы я знала, то ни за что бы не согласилась! Ни за что! Скажи ты мне раньше, что пригласил в жюри эту высокомерную вонючку…

Мэр скакал вокруг на одной ноге, корчась от боли, но никто не обращал на него внимания. В конце концов он рухнул на диван и, тихонько поскуливая, стал растирать отдавленную ногу.

— Вот видите? — рычал Скотт. — Как с ней вообще можно иметь дело? Сегодня за завтраком эта сумасбродка кидалась в меня ватрушками!

— М-м-м, ватрушечки, — облизнулся Али. — Вкуснятина. Хотя я лично предпочитаю на завтрак круассаны. И еще, знаете, бывают такие булочки с…

— С джемом!Ватрушками с джемом!У меня все волосы от них слиплись,понимаете вы или нет?! Говорю же вам, она сумасшедшая! И я ни за какие коврижки не соглашусь сидеть с ней в одном жюри!

— Тоже мне, укротитель пуделей! — верещала Лулу. — Видала я твой фильм! Только и делаешь там, что возишься со щенятами!

— А я видал твое шоу! Подумаешь, «Сногсшибательная Лулу»! Ха-ха! «Сумасшибательная Лулу»куда больше подойдет!

— Нет, вы слышали? Слышали, что он несет? Али, скажи ему наконец!

— Это ты ейлучше скажи! — проревел Скотт. — И уймите кто-нибудь наконец этого нытика! Он действует мне на нервы!

— Э-э-э, простите, можно войти? — раздался у входа чей-то голос. Он принадлежал важного вида очкастому чертику с блокнотом в руках. — Меня зовут Бумаго Маратель, репортер из «Богатых и знаменитых». Заскочил узнать, можно ли взять у вас интервью. Со мной приехал фотограф.

— Вы как раз вовремя, — промурлыкал Али. — Проходите, господин Маратель, не стесняйтесь. Скотт, Лулу, вы готовы пообщаться с прессой?

— Ну, разумеется, — елейным голоском проворковал Скотт. — Лулу, дорогуша, ты не против?

— Конечно, нет, — кокетливо улыбнулась Лулу и поправила прическу. — Идите же скорее к нам, господин мэр, вставайте между мной и Скотти, сделаем фото на память. Ах, какая прелесть! Али, дорогой, присоединяйся, ты непременно должен быть на снимке!

Что тут скажешь, знаменитости умеют взять себя в руки!

А в это время в шатре для музыкантов Шелупоня продирался сквозь толпу участников с бумажной тарелочкой в руках, на которой лежал тот самый помятый кексик. Он протиснулся за кадушку с пальмой и протянул тарелку Верзилке.

— Хочешь? Это все, что у них осталось. Никто не позарился.

— Спасибо, не надо, — покачала головой Верзилка. — Но все равно спасибо.

— Можно запульнуть им в Билли, — пошутил Шелупоня, пытаясь рассмешить Верзилку. Но она даже не улыбнулась, лишь отбросила со лба челку и грустно на него посмотрела.

— Ну и… почему ты тут… прячешься? — помедлив, спросил Шелупоня.

— Они на меня глазеют, — ответила Верзилка.

— Кто именно?

— Да все. Больше всех, конечно, гномихи. Они смеются над моим платьем. Не то чтобы я их за это осуждала, оно и самой-то мне не шибко нравится. Давно пора купить новое, но я ненавижу ходить по магазинам. Из-за зеркал в примерочных: в них я выгляжу уродиной.

— Да брось ты, — утешил ее Шелупоня, — вовсе ты не такая.

— Нет, я уродина. Только не делай вид, будто ты этого не замечаешь. Я высоченная, мохнатая и никакая одежда мне не идет. Зря я приехала — оборотням здесь не место. Что я вообще тут делаю?

— Ты приехала, чтобы спеть, — сказал Шелупоня. — Ты здесь из-за музыки, так?

— Да, но…

— Плюнь ты на это платье. Просто сделай то, зачем приехала: выйди на сцену и задай им всем жару.

— Ты и вправду так считаешь?