«Господи, мы избавились от вьетнамского синдрома раз и навсегда!» – ликовал Буш. Но в неофициальных разговорах он был сдержаннее. Когда война закончилась, он записал в дневнике, что «не ощущает эйфории». «Это не было окончанием войны в прямом смысле слова», – признал он. «Не было капитуляции на борту линкора «Миссури»[146]
. Именно это отличает войну в Заливе от Второй мировой, а Кувейт от Кореи и Вьетнама»54. А учитывая, что Саддам остался у власти, победа выглядела неполной, лишенной смысла.У Горбачева же было еще меньше причин для радости. 18 августа 1991 года, всего через несколько дней после подписания договора СНВ-1, когда Горбачев готовился предоставить республикам больше самостоятельности, коммунистические «ястребы» поместили его под домашний арест. Президент РСФСР Борис Ельцин возглавил народные выступления, главным требованием которых было возвращение Горбачева к власти. Но дни Горбачева были сочтены. И он решил использовать оставшееся время для того, чтобы достичь своих целей в сфере контроля над вооружениями. СНВ-1 ограничивал обе стороны до 6 тысяч стратегических боеголовок и 1600 систем доставки. Горбачев также призывал к уничтожению 45 тысяч тактических зарядов малой мощности, большую часть которых США и СССР разместили в Европе. Хотя эти заряды были не такими опасными, как стратегические, мощность некоторых из них все же достигала мегатонны, что равнялось почти 70 бомбам, сброшенным на Хиросиму. Председатель КНШ генерал Колин Пауэлл провел исследование, результатом которого стала рекомендация по уничтожению тактического ядерного оружия, но она была отвергнута Пентагоном. «Доклад дошел до политического отдела Пентагона, прибежища “ястребов” эпохи Рейгана, возглавляемых Полом Вулфовицем, и те его просто растоптали», – писал Пауэлл в своих мемуарах. В число растоптавших документ входил и Чейни55
. Но, несмотря на подобные рецидивы, обе стороны сделали значительные односторонние сокращения арсеналов, что уменьшило, хотя и не исключило, угрозу ядерного уничтожения.На Рождество Горбачев, утративший всякую поддержку, ушел в отставку. СССР перестал существовать. Холодная война завершилась. Наиболее романтичный и стремящийся к переменам лидер ХХ века отрекся от власти. Даже в США некоторые оценили важность его вклада. Джеймс Бейкер сказал ему в сентябре 1990 года: «Господин президент… никто в мире никогда не пытался сделать того, что вы и ваши сторонники пытаетесь сделать сегодня… Я видел многое, но никогда не сталкивался с политиком, который обладал бы вашей храбростью и мужеством»56
.