Нерассказанная история

Гостиная стала пещерой восточных сокровищ: индийские настенные драпировки, индонезийская мебель, большой Будда из оникса, стоявший на японском чайном сундучке.

Тевис достала колоду карт и уселась на пол у журнального столика в позе лотоса. На столешнице красовалась мозаичная русалка. Лидия уселась напротив.

– Ты что-то хочешь узнать? – осведомилась Тевис. – Не говори мне. Просто думай об этом.

На ней был жатый розовый топ и галстук-шнурок, заканчивавшийся маленькими золотыми колокольчиками.

– Сейчас разложу «кельтский крест», – пообещала она. – Ты когда-нибудь пробовала гадать?

– Да, только очень давно, – пробормотала Лидия. Она пробовала все.

Тевис чувствовала себя так свободно в своей коже… и никогда не заботилась о мнении окружающих. Сейчас она выглядела безмятежно.

Тевис разложила крестом семь карт.

– Вот эта часть называется посохом, – пояснила она, выкладывая еще четыре карты.

Но карты не могли сообщить того, что она хотела знать. И Тевис не могла сказать. Никто не мог. Нужно убираться отсюда. Куда угодно. И прямо сейчас.

Прибежал Руфус, узнать, что происходит, и хвостом сбил одну из карт.

– Давай лучше не будем, – сказала Лидия и, смешав карты, уложила обратно в колоду.

– Не важно, я все сделаю снова, – пообещала Тевис.

– Знаю, но я передумала. Руфус все решил за меня. Он очень умен.

Лидия деланно рассмеялась. Неплохо бы поплавать. Освежить голову.

Тевис сунула колоду в ящик стола.

– Надеюсь, ты не исповедуешь дурную философию хиппи?

– А ты в это веришь? Таро, руны, гороскоп, чакры, каналы…

– За эту неделю, – ответила Тевис, собирая волосы в узел и скрепляя его карандашом, – я показала пять домов, сделала около пятидесяти звонков, прочитала и послала около сотни е-мейлов. Выпила пятнадцать чашек кофе, провела шесть совещаний с коллегами, двенадцать раз сбегала в ванную, прочитала новые инструкции условного депонирования определенной суммы у третьего лица. Сделала три новых оценки и приготовила с полдюжины контрактов. Порвала две пары колготок. Самым светлым моментом недели стал тот, когда, к всеобщей радости, прибыл новый кулер.

Она помолчала, выпятила нижнюю губу и пожала плечами.

– Не знаю, что из всего этого безумнее: то, чем занимаюсь вне работы, или то, что делаю всю неделю.