Нерассказанные истории: История Остролистой

- На этот раз - имеют! - прошипела Остролистая, сбрасывая его лапу. Посмотрев в сторону, где сидели целители, она увидела ужас в незрячих глазах Воробья, но отмахнулась и от этого.

- Остролистая! - громом прогремел над притихшей поляной грозный рык Огнезвезда. Глаза его сверкали зеленым пламенем. - Если ты решила сообщить о чем-то важном, то сначала должна была посоветоваться со мной! Поэтому я приказываю тебе молчать. Завтра я поговорю с тобой, и мы все обсудим.

Долгие месяцы подчинения Воинскому закону едва не заставили Остролистую прикусить язык и сесть на свое место.

«Я должна слушаться своего предводителя!»

Но она пересилила себя. Воинский закон мертв! Его больше нет. Какой смысл притворяться?

- Нет! - выкрикнула Остролистая, не обращая внимания на испуганные возгласы сидевших вокруг котов. - Я буду говорить здесь и сейчас!

Слишком много было лжи, слишком много нарушений Закона, чтобы заставить ее замолчать.

Поляна притихла, и Остролистой казалось, что она может различить, как бьется сердце мыши, шуршащей листиками под Великим Дубом. На острове было так тихо, что Остролистая действительно это услышала.

- Вы думаете, что знаете меня? - снова выкрикнула она. - Меня и моих братьев - Львиносвета и Воробья из Грозового племени? Но все, что вам говорили о нас, было ложью! Мы не дети Ежевики и Белки!

- Что? - Ежевика вскочил с корней дуба, где сидел с остальными глашатаями. Янтарные глаза его сверкали гневом. - Что за чушь ты несешь? В чем дело, Белка?

Белка тоже встала. Страх исчез из ее глаз, теперь в них светилось что-то такое, чего Остролистая не могла понять. Что это было? Сожаление? Раскаяние? Боль? Или горе матери, потерявшей своих детей навсегда?

- Прости, Ежевика, но это правда. Я им не мать, а ты им не отец! - произнесла рыжая воительница на одном дыхании.

Глашатай Грозового племени в полной растерянности смотрел на нее.

- Но кто же тогда…

Белка повернулась и взглянула в глаза кошке, которую все это время называла своей дочерью.

- Расскажи им, Остролистая! Я слишком долго хранила эту тайну и не хочу открывать ее сейчас.

- Подлая трусиха! - заорала на нее Остролистая. Она обвела глазами поляну, увидела обращенные на нее взгляды и выкрикнула: - А я не боюсь правды! Наша мать - Листвичка, а отец - Грач! Да-да, Грач из племени Ветра!

Последние ее слова утонули в изумленных возгласах, но Остролистая повысила голос, перекрикивая собравшихся:

- Эти коты так стыдились своих детей, что отреклись от нас сразу после нашего рождения и лгали всем вам, чтобы скрыть свое предательство! Они предали Воинский закон, забыли честь и верность своим племенам! И это все ее вина! - Остролистая махнула хвостом в сторону Листвички. - Как может выжить племя, если лжецы, трусы и предатели проникли в самое его сердце?

Оглушительный визг и вопли ужаса были ей ответом. Теперь все кричали так громко, что Остролистая уже не слышала саму себя. Но это было и не нужно - она все сказала. Лапы у нее дрожали, словно она, ни разу не присев, бежала бегом через всю территорию Грозовою племени. Однако в душе Остролистой царило странное спокойствие, словно она проколола давно назревший нарыв и теперь с облегчением следила за вытекающим гноем. Остролистой казалось, будто ее полные ненависти слова эхом отражаются от стен туннеля, повторяются снова и снова, заполняя весь мир.

Но сейчас ей отчаянно хотелось вернуться в прошлое, в ту проклятую ночь Совета, чтобы ей никогда не произносить вслух тех ужасных слов, чтобы не видеть боль, которую она причинила своим соплеменникам, всем, кто ее любил и кого она любила.

«Что я наделала?»

От беспросветной тьмы ломило глаза. Остролистая так долго вглядывалась в темноту, ища в ней малейший просвет, что не сразу поверила, когда заметила что-то. Наверное, ей чудится эта тонкая полоса, совсем чуть-чуть светлее окружающей мглы, похожая на первую тень молочного рассвета над тихим лесом.

Остролистая зажмурилась и помотала головой, пытаясь прогнать видение. Но серая полоса осталась на месте. Может, это все-таки свет?

Она захромала быстрее, не обращая внимания на рвущую боль в задней лапе. Свет стал ярче.

Теперь Остролистая видела, что он сочится из трещины в стене. Там начинался другой туннель, поуже и пониже первого.

Остролистая завернула за угол. Кажется ей или стены туннеля, в самом деле, расступаются? Она так разволновалась, что попробовала вскочить. Задняя лапа тут же подломилась, перед глазами полыхнула ослепительная вспышка и рассыпались звезды.

Последнее, что увидела Остролистая, был пол, стремительно несущийся ей навстречу.

Глава II

- Листвичка! Листвичка, дай мне воды! Пить, Листвичка…

Остролистая металась в жару. Горло ее пересохло, язык прилип к небу. Наверное, она подцепила лихорадку и теперь лежит в палатке целительницы. Но где же пропитанный водой комок мха, который Листвичка всегда кладет для больных возле подстилки?