Нерассказанные приключения. Стражи у Живых Врат (ЛП)

AnnotationОн жил с сородичами в лесу, вдали от городов человеческого мира, из-за того, кем являлся. Но ещё с самого детства раз в год он уходил в разрушенный город на склоне, где никогда не бывали другие его сородичи, как и полнокровные люди, место старой магии и старых поражений. В первый раз он охотился на вершине утёса, и раненый баран завёл его далеко от дома. В туманной котловине с нависающими вокруг камнями он добил барана — счастливый выстрел из небольшого лука — но вскоре услышал визг гончих за спиной. Не успел он забрать добычу, как его сбили мужчины на конях, крича и проклиная выносившую его мать. Некоторые спешились и стали бросаться камнями. Он беспомощно наблюдал, как они уносят барана, в горле которого по-прежнему торчала его стрела.

Стражи у Живых Врат

Стражи у Живых Врат

Пол Парк

Спонсор перевода VyachyNOS

Он жил с сородичами в лесу, вдали от городов человеческого мира, из-за того, кем являлся. Но ещё с самого детства раз в год он уходил в разрушенный город на склоне, где никогда не бывали другие его сородичи, как и полнокровные люди, место старой магии и старых поражений. В первый раз он охотился на вершине утёса, и раненый баран завёл его далеко от дома. В туманной котловине с нависающими вокруг камнями он добил барана — счастливый выстрел из небольшого лука — но вскоре услышал визг гончих за спиной. Не успел он забрать добычу, как его сбили мужчины на конях, крича и проклиная выносившую его мать. Некоторые спешились и стали бросаться камнями. Он беспомощно наблюдал, как они уносят барана, в горле которого по-прежнему торчала его стрела.

Когда он сбежал, это было не от стыда или от страха, а от ярости. Он вышел к закату на горный склон над облаками и смотрел, как красный свет ползёт по скалам среди пучков грубой травы. Там были рухнувшие врата, каменные столбы которых покрывали руны. Он не умел их читать — пока что не умел. Он приблизился и вошёл на первую из разрушенных улиц. Разрушенные дома были построены прямо внутри склона.

Вдоль улицы стояли резные статуи. Некоторые лишились рук, ног, голов, но всё равно в разбитых камнях он видел образы безупречной красоты. Он остановился, чтобы рассмотреть статую мальчика примерно его возраста, но при этом — намного красивее даже человеческого ребёнка, высокого и стройного, с длинными глазами и тонкими заострёнными ушами.

Статуя стояла на краю каменного бассейна, указывая в его глубины, и в последних лучах заходящего солнца живой мальчик присел над ним и увидел отражение на его поверхности, такое же точное, как в любом зеркале — собственные уродливые черты, тяжёлую челюсть, выступающие зубы, приплюснутый нос, выпученные глаза под тяжёлым лбом. В подобных обстоятельствах даже небольшие попытки прихорошиться, осколки разбитого стекла, которые мать с любовью вплела в его косматые волосы, казались насмешкой, когда в них блестел свет заходящего солнца.

Затем стало темно. Он огляделся в поисках дверей каменного зала, сохранившего хотя бы участок крыши. Чёрные проёмы неожиданно стали казаться угрожающими. Кто знал, какие духи и призраки рыщут в этих руинах, кто погиб здесь, когда город пал? Вместо этого, дрожа от холода, он остался у бассейна, пока над неровными вершинами не взошла луна и лунный свет не коснулся поверхности воды.

Тогда он увидел её в первый раз. С тех пор каждый год он возвращался, когда первое летнее полнолуние бросало на воду свои лучи. С того первого раза он изменился, вырос телом и навыками, но она не менялась никогда. Она всегда выплывала на поверхность, как будто поднимаясь со дна — из какого-то затопленного туннеля, сначала решил он.

Тогда, поскольку он был мальчиком, он поклонялся ей, как мальчик поклоняется женщине, поклонялся её доброте, которую воображал, старался быть достойным и выполнять каждый приказ. Позднее, когда он полностью вырос, его плечи покрылись клановыми символами мужественности, а в ушах возникли железные кольца, он перешёл к иному поклонению — когда она стояла по колено в воде, прикрытая мокрым шёлком и фосфоресцентным сиянием, которое пришло вместе с ней из глубин. Ещё позже, он бесстрашно спустился в бассейн — лишь затем, чтобы обнаружить себя запутавшимся в водорослях, пока она со смехом уплывала прочь.

— Какой ты уродливый! Как живое существом может быть таким уродливым? Ты отвратителен — как ты мне отвратителен!

Но когда он выдохся и растерял всю смелость, она снова приблизилась, и своим сверкающим взглядом снова сказала ему, что он должен сделать, чтобы подготовить себя. Он был готов на всё.