Нерассказанные приключения. Стражи у Живых Врат (ЛП)

— Темирант был дураком, но по крайней мере он оказал мне эту услугу. Никто не станет подвергать сомнению моё решение привести друидов из царства смертных. Тифлинг. Ты и оборотень. У вас есть стойкость, которую большинство эладрин утратили.

Она поморщилась, затем продолжила:

— Темирант сказал — это из-за того, что мне комфортнее с изгоями и дегенератами. Существами, больше похожими на животных. Он сказал — это из-за того, что никто из сородичей на меня не посмотрит. Из-за моего уродства.

Он промолчал, хотя и догадывался, что подобное признание далось ей непросто. Он смотрел, как она делает глоток из хрустального кубка. Сначала ему было стыдно есть вместе с ней, пока он не заметил, как она неопрятна — облизывает пальцы, вытирает рукой рот. Они переоделась в солдатский костюм, который был тяжелее и проще, чем тонкие шелка, что она носила в Сендриане.

— Ешь, — сказала она. — Ты ничего не ел, а силы тебе ещё понадобятся.

Зал освещали магические огни, горевшие тяжелым, белым пламенем. Они располагались в нишах на стенах. Хаггар подался вперёд на стуле и воткнул ложку в деревянное блюдо: жареные грибы в чёрном соусе.

— Что тебе известно о Дальнем Царстве? — спросила она. — Живые Врата ведут туда. Нет, «ведут» не совсем подходящее слово.

Когда он не ответил, она нахмурилась.

— Я же объясняла тебе, как найти тексты, где идёт речь о подобных вещах. Несколько месяцев назад — несколько лет назад, для тебя. Потому что знала, для чего ты мне нужен. Так что попытайся со мной поговорить. Постарайся быть умнее, чем ты есть на самом деле. Дальнее Царство расположено за границами пространства и времени…

Хаггар прервал её.

— Слова, которые мы используем для описания этих вещей — мы над ними не властны.

Астриана посмотрела на него. На её нижней губе остался жир.

— И что?

— И ничего. Вот что я понял из того немногого, о чём прочёл, прежде чем заставил себя остановиться: мы становимся уязвимыми, когда пытаемся думать о подобных вещах. За границами пространства и времени — что это значит? Предметы и существа, которых мы не можем воспринимать. То, что мы видим не напрямую, лишь по воздействию на наш разум. И это порча. Существа из этого мира, которые утратили свою истинную природу и изменились.

Астриана смотрела на него, медленно пережёвывая.

— Этот оборотень, — сказала она. — Её зовут Хэзел. Она сказала, что Темирант и другие по-прежнему живы — там, внизу. Рабы разума. Слуги чего-то, что называется аболет.

— Она это видела? Откуда она знает его имя?

Она рассмеялась.

— Я ей сказала.

Затем:

— Самое важное — запечатать ворота. Эти существа, аболеты, пожиратели разума и их рабы. Они попытаются нам помешать.

Она продолжала жевать, указывая на него цыплячьей косточкой.

— Нам с тобой.

И когда он ничего не ответил, он замолчала и опустила взгляд.

— Потому что ты обещал.

Он прочистил горло.

— Когда мы покончим с этим, я не удовлетворюсь знаниями, деньгами или бесполезной благодарностью какой-то архифеи. Дальнее Царство — не единственная вещь, мысли о которой причиняют вред.

— Ты хочешь скачать, — произнесла она, — что мы можем защитить себя с помощью глупости. Полагаю, что это не так плохо — поощрять звериный разум.

— Так поступает наш народ, — сказал он, имея в виду не орков или эладрин, а последователей друидического учения с самого рассвета времён, до эволюции высших рас.

Она улыбнулась. Шрам на её губах отчётливо виднелся в тусклом свете.

— Весомая причина, чтобы обходиться вообще без плана. Ешь, — сказала она.

Он выбрал ножку из котелка с частями каплуна и поднёс её ко рту, думая о том, видит ли она его тяжёлые зубы, длинные рвущие резцы, и если да — привыкла ли она к ним.

— Лорд Темирант и остальные — уверен, у них была масса планов. Они изучали Дальнее Царство. И стали рабами разума. После этого мы не будем думать или разговаривать, сражаясь с этими существами. Одни инстинкты. Пни меня, если я о чём-то подумаю.

Он сунул ножку в рот и откусил.

— Я всё равно тебя пну, — сказала она.

Когда они закончили, она дала ему несколько часов отдыха. В освещённом алькове сбоку от главного зала он нашёл на стене зеркало. Он смочил водой из хрустального кувшина на льняное полотенце и воспользовался им, чтобы очистить тело, стирая грязь, которая скрывала татуировки на его волосатых руках и груди.

Как и все оборотни, он носил только кожу, которая сливалась с его телом во время превращения — как и кости его тотемного жезла. В этот момент Астриана наверняка облачалась в доспехи, выбирала мечи, ножи и копья, но он ничего такого не использовал. Вместо этого он смотрел на себя в мутное стекло, мысленно позволяя себе вскарабкаться по петляющим спиралям эволюции прочь от его завершённого естества. Там были формы, которые он возьмёт с собой на это приключение, и он перебирал их в новом воздухе Фейвайльда, чтобы проверить, отличалось ли что-нибудь в этом мире.