Нерассказанный рассказ

- Мама, - вздохнула дочь. Они стояли возле бочек с солеными огурцами и грибами, над головой свисали невидимые, но крепко пахнущие веники и связки табака. Здесь, в сенях, немножко пахло далекой, уничтоженной родиной, миром добрых сказок. - Мама. Мои подружки хвалятся, что они все уже давно женщины... а я не тороплюсь... хочу из книжек узнать, нормальная я или нет? Что я дурочка, вы меня убедили... но может мне и жить не нужно, хлеб переводить, если я пустая, как гитара?

- Господи!.. - мать с изумлением и страхом смотрела на дочь. Таким языком Катя никогда еще с ней не разговаривала.

Глаза уже привыкли к темноте, и мать видела в лиловых сумерках (дверь в избу была прикрыта неплотно) высокую, прямую, быстро повзрослевшую девушку с распущенными на ночь волосами.- Я так испугалась...- И дала ей пощечину.- И думать не смей! "Зря хлеб перевожу"... А о нас подумала? Станем мы старики... кто нам стакан воды поднесет?" - Мать что-то еще шептала-кричала в сенях своей дочери, понимая, что не то говорит, не о том, но другими словами не получалось, а Катя думала: "Значит, вся наша жизнь - если не рождать новую, то хоть поддерживать старую... чтобы длилась цепь... через десятилетия, через столетия... И никакой над всем этим особой великой волшебной цели???"

Она уже не плакала. Она лежала на своем топчане, на мягком поролоне, пахнущем мазутом и бензином, и смотрела в потолок. По улице иногда проносился мотоцикл, буксуя на повороте, на выпавшем недавно снегу... и по доскам потолка пробегал веер света... В Италии она видела карнавал, отмечался какой-то их праздник, мальчишки и взрослые стреляли в ночное небо из картонных пушек - и небо разгоралось розовыми и зелеными цветами, чудесно пахло дымом, и незнакомые люди обнимали незнакомых людей - и бежали дальше...

На уроках Катя сидела молча, прямо, когда спрашивал учитель - вставала и отвечала, когда нужно было решать задачу или писать диктант - ни на что не отвлекалась, но в ее бедной голове как бы в разные стороны крутились шестеренки: одни решали задачу, писали диктант, а другие пытались постичь смысл человеческого жития.

Надо посоветоваться с Павлом Ивановичем! Она совсем забыла об этом странном человеке с ласковым голосом, с восторженными глазами. Он по-прежнему одинок? Или все же преподает в начальной желтологовской школе? У кого спросить? Может, набраться смелости и зайти к нему? А почему нет?

В воскресенье, помыв полы и прибравшись на кухне, Катя сказала матери:

- Прогуляюсь... - и вышла на зимнюю улицу. Сапожки на ней были итальянские, подарок лечебницы, из нежной золотистой кожи с медным пуговками сбоку, правда, тонкие, но ведь еще и мороз несильный.

Пальто у Кати серенькое, старое, но с подкладом. На голове - белый шерстяной берет.

"У кого спросить?" На улице бросались снежками местные карапузы, но Катю, к счастью, не тронули. Навстречу шла симпатичная девушка в расстегнутой синей джинсовой куртке с белым "барашком" внутри. Катя решилась:

- Извините... вы местная?

- Да,- улыбалась незнакомка. - Как и вы. Я вас где-то видела.

- Вы... - слегка покраснела Катя. - Не знаете, не уехал из деревни учитель Павел Иванович?

- Куда он денется? - как-то по-доброму рассмеялась девушка. - Учителей не хватает... Ну, иногда местные крокодилы хватают его за ноги за то, что не такой, как все... Ну и что? - И замечательная землячка показала рукой. - Вон, маленький домик... там и живет.

Катя постояла, пока девушка отойдет подальше, и медленно, оглядываясь, приблизилась к типичному щитовому строению, похожему на теперешний дом Жилиных, только без пристроенных сеней, без сарая и даже без ограды вокруг. Халупа была старая, вся в потеках и трещинах, на крыше криво торчала телеантенна и трепетал на черной жердочке трехцветный российский флажок.

Катя, конечно, трусила, что ее увидят недобрые, подозрительные люди, но стиснула зубы и, взойдя на крыльцо, постучала в дверь.

Через минуту дверь медленно открылась.

Увидев Катю, Павел Иванович засиял от радости и тут же нахмурился.

Вяло махнул рукой:

- Проходите, пожалуйста.

- Да нет, я хотела узнать, здесь ли вы.- Она шмыгнула носом, как маленькая. - Хорошо, что вы не уехали.

Учитель был все в том же свитере и джинсах, но босый. Глянул на ноги, смутился:

- Я люблю так. Чаю хотите? Надеюсь, ваш брат на заедет сюда на тракторе? Дом ветхий, тут же рассыплется как домино.

- Нет, нет, - отступила Катя на крыльцо,- спасибо...- но, увидев вдруг помертвевшее от тоски лицо Павла Ивановича, решилась. - Хорошо, я минут на пять. Меня мама ждет, у нас стирка.

- Понимаю... - босой учитель пробежал в избу, как мальчишка. Катя думала, что у него жарко, поэтому он и обходится без обуви, а оказалось в доме холодрыга, окна даже не запотели.